И вот я снова на пляжу…
Все, абсолютно все, надоедает, если потреблять его не в меру.
Впервые попав на Кубу и попробовав манго, я, да и вся моя семья не могли оторваться от этого тропического фрукта. Даже кошка, и та проявляла интерес к особо сладким сортам. Манго съедалось утром, в обед и большое количество вечером. Два месяца подряд! А потом как обрезало - наступило насыщение организма тропиками. Одно хорошо: манго - фрукт сезонный, зимой его нет, и организм отдыхает, набирает сил к лету.
Как-то я рассказывал, что в процессе бессмысленного лежания на пляже, созерцания бескрайних океанских просторов и тел, также бессмысленно лежащих на коралловом песке или плещущихся в прибрежных волнах, родилась и была успешно претворена в жизнь идея по пляжной рыбалке. Рыба в прибрежной мелководной (до шести метров) коралловой зоне ловилась "на погляд" на самодельную подводную удочку. В качестве транспорта использовались ласты, а вспомогательный инвентарь включал маску, трубку и плавучий кукан для рыбы.
Однако, наступило время (по-моему, на третий год), когда пляжное рыболовство мне наскучило и уже не доставляло мне той, знакомой каждому рыболову, радости ожидания очередной рыбалки.
Этому были и другие причины.
Пляжный сезон начинается с середины апреля. Рыба после зимы непуганая и ее много. Потом ее становится как-то меньше и она начинает проявлять осторожность - видимо, у нее в мой адрес появляются нехорошие подозрения. Кроме того, на третий год моего пребывания в командировке на Кубе нам разрешили ездить только один пляж из трех, посещавшихся ранее, и его акватория стала настолько изученной, что, выплывая в любом направлении, я уже знал каждую ямку, нору или расселину в коралловом основании. Эффект неожиданной встречи в ходе свободного поиска практически пропал. К тому же появились последователи и конкуренты, и это тоже не радовало. Да еще коптильню, на которой мы с другом готовили пойманную рыбу, кто-то хозяйственный прибрал к рукам. Короче, все к одному, и этот способ рыбалки почти изжил себя. Два - три заплыва в начале сезона и все: желание сошло на нет. И, как было сказано в одном совковом учебнике на белорусском учебнике про зарубежную молодежь: наступила "усеагульная млявасць и абыякавасць да жыцця". А по-русски это: лень и все по фигу.
Очень интересный способ рыбалки - классический, с берега. Можно забрасывать оснастку с грузилом и наживкой на двух поводках спиннингом в прибойную волну, на границу между песчаным дном и началом кораллового основания. Потом слегка подтаскивать, периодически делая пару оборотов катушки. Поклевки передаются достаточно четко прямо на удилище. Ловится все, что водится в этих местах, но чаще всего - желтый окунь, или "ронко" по местному. Можно использовать матчевую снасть, то есть бросать обыкновенный поплавок на удочке для дальнего заброса, но только в тех местах, где на берег выходят вулканические породы, он обрывистый и около него присутствует достаточная глубина. Вариантов поймать что-то новое значительно больше. Там же можно бросать и спиннинг с блеснами, воблерами, джиговыми приманками или с чем еще угодно. Есть возможность поймать саргана, паргу или даже барракуду. Короче, для настоящего рыболова вариантов масса, но на общественном пляже, самом крупном в районе Гаваны, растянувшемся километров на шесть, все они неосуществимы как из-за отсутствия подходящего места, так и из-за скопления самого разноцветного, разнонационального и разновозрастного народа.
Изначальное отношение кубинской семьи к отдыху на пляже в корне противоположно отношению нашего, неизбалованного тропической жарой, коралловым песком и теплой (в натуральном, то есть прямом смысле этого слова морской водой). Помню поездки в детстве на Черное море: галечные пляжи, круто уходящее в глубину дно, прохладная, освежающая вода - температура в 23 градуса считалась "парным молоком". Помню, как не так давно отдыхал в Сочи в начале мая - вода была 13 градусов, но я таки искупался, выбрав один из немногих солнечных деньков.
На Кубе зимой температура воды в море почти никогда не опускается ниже 20 градусов, 19 - это предел на моей памяти. И эта вода считается очень холодной! Ни один нормальный кубинец в нее не полезет. На пляже народа почти нет, и тот сидит, не раздеваясь, просто дыша морем. Если какой-нибудь сумасшедший и залезет в воду, то даю вам серебряные три песо с Че Геваррой против ломаного сентаво, что это русский. Причем не просто русский, а турист, или, в крайнем случае, командировочный, только что прибывший из заснеженной России. Вот и мы с семьей были такими же, в начале февраля сменив российские минус пятнадцать на кубинские плюс двадцать пять. Естественно, первый раз попав на море, хоть и было это уже где-то в марте, не искупаться было нельзя, просто невозможно. Что мы и сделали, сбив охоту и на своей собственной шкуре поняв, что плюс 25 воздух и плюс 20 вода - это холодно! Все дело в том, что постоянно дует ветер в условиях почти абсолютной влажности. Еще одна причина, по которой местные зимой не купаются, - это "португальские кораблики". Под этим красивым и даже романтичным названием скрываются очень опасные медузы. Живут они на просторах Атлантического океана, а к кубинскому берегу их приносят зимние шторма. Это удивительное по своей природе существо совершенно не похоже на то, что под словом "медуза" известно нам. Представляет оно наполненный воздухом пузырь голубого цвета с лилово-розовым гребнем, который действует как парус: медуза изменяет его изгиб и наклон и таким образом под воздействием ветра может в какой-то степени менять направление движения. Пузырь, естественно, всегда на поверхности моря. И только очень сильный ветер, то есть шторм, может выбросить "кораблика" на берег. После зимних и весенних штормов все побережье пляжей усеяно их пузырями. Но пузырь не самое опасное, самое страшно - это щупальца, которые у приличного "пузыря" могут развеваться под водой на длину до десяти метров! Вот в этих щупальцах и находится сильнейший яд, который может убить даже приличную рыбу, не говоря уже о разной планктонной мелочи. Этот же яд крайне опасен и для человека. Я был свидетелем, как одна русская семья плескалась в море недалеко от берега, когда отец заметил метрах в четырех от своего 14-летнего сына пузырь "кораблика". Они впервые были на море, но их предупредили об опасности. Отец крикнул сыну, чтобы тот был осторожнее, но мальчик обернулся из любопытства. В эту же секунду одно из щупалец медузы коснулось его груди и прилипло, в следующий момент набежала волна и еще несколько щупалец коснулись кожи. Мальчика вынесли на берег, а медузу отскребли песком, но через несколько минут он почти потерял сознание от боли, а на его щеке, шее, груди и руках вздулись волдыри химических ожогов, начались судороги. Счастье, что у нас был врач, а у него - все необходимое для таких случаев. Мальчику вкололи лошадиные дозы чего-то сердечного, успокаивающего, обезболивающего и противоаллергического, после чего как из огнетушителя покрыли какой-то противоожоговой пеной немецкого производства. Через пять минут пена полностью впиталась в кожу, а с ней и ожоги как-то начали пропадать. Еще через полчаса парня уложили спать, а на утро он был как новенький, правда с заметными красными пятнами в местах прикосновения щупалец "кораблика, и без желания купаться.
Летом все наоборот. Летом в ста метрах от моря начинаются тропики. Ветер, хоть и есть, но не ощущается. Температура - 36 - 39 градусов, в тени, естественно. Влажность как всегда максимальная. У самого моря посвежее, но даже на морском ветерке в тени под зонтиком через пять минут начинаешь покрываться потом. Пора окунуться. Заходишь в воду, но ощущение такое, что ее нет! Вернее, нет ощущения воды, температура которой 28 градусов! Но зато когда выходишь и обдуваешься ветерком, наконец-то чувствуешь долгожданное облегчение. Минуты три тебе хорошо, а потом опять жара. Тоска.
На солнце там загорают только сумасшедшие и русские (и те очень немногие). Все остальные располагаются в тени пальм или под пляжными зонтиками. Использование крема от загара обязательно. Даже негры им мажутся! Думаете, если человек негр, то он не может сгореть на солнце? Очень даже может, а еще у него может нарушиться пигментация кожи, и тогда просто темнокожий человек превратится в пятнистого с почти белыми или розовыми пятнами. Очень интересное зрелище. А лечится эта болезнь очень долго и трудно. И это мой жизнерадостный привет любителям загара. Сам я загорать после Кубы ненавижу. Кстати, если вы полагаете, что крем от загара и пляжный зонтик в тропиках полностью защитят вас от солнца, то вы сильно заблуждаетесь, как заблуждаются все новички на Кубе. Я умудрялся подгореть и будучи намазанный кремом, и не намазанный лежа под зонтиком. Но самый сильный ожог получил в апреле в самом начале пляжного сезона в совершенно пасмурный день! Летом такого не бывает, а весной еще случается, потому утром я выплыл в море, не намазав спину кремом как обычно. Проплавав два часа в ластах и с маской, я вернулся уже сгоревшим, хотя солнце сквозь дымку облаков не выходило ни разу!
Так вот: весьма интересно наблюдать, как отдыхает на море кубинская семья. Человек шесть - восемь, от бабушек с дедушками до внуков и внучек, как правило, в майках заходят в воду (кому по пояс, а кому и по грудь) и становятся в кружок. В середине этого круга плавают пластиковая бутылка с чаще всего дешевым ромом, мячик, или еще что-нибудь плавучее. Бутылка дрейфует от одного семьянина к другому, постепенно облегчаясь, правда, дети в этом не участвуют, идет бестолковое перекидывание мячика, разговоры ни о чем, смех, брызги. Участники отдыха иногда ненадолго выходят на берег за бутербродом, покурить, или поискать пропавших из виду детей, которым там можно абсолютно все. И продолжается это несколько часов, до отъезда всей семьи. Пловцов среди местного населения я почти не встречал - большинство просто не умеют плавать. Потому и несчастные случаи на пляжах случаются крайне редко. Однако, случаются.
Как-то раз летом, ближе к обеду, когда волна была уже приличная, но красных флажков, запрещающих купание на берегу еще не выставили, немногочисленный праздный народ, жаждущий развлечений, прыгал на волнах метрах в десяти - двадцати от берега - там, где еще мелко, но волна пологая и неопасная. Ветер и волны вместе с ним увеличиваются как-то вдруг: вот, казалось бы, только что волна не докатывалась до пляжного полотенца метров пять, как уже тапочки пытаются уплыть в Америку. Кубинка лет сорока сидела на берегу у кромки прибоя, разглядывая камешки, приносимые волнами. "Девятый выл" - он только на картине Айвзовского. На Кубе - он тринадцатый или пятнадцатый. Вот такая волна и накрыла женщину с головой, перевернула и когда откатилась, она уже лежала на мокром песке без признаков жизни - захлебнулась. Аборигены вытащили тело на пляж и собрались вокруг толпой, что-то живо обсуждая, но не предпринимая каких-либо полезных действий. Не растерялся только наш доктор: растолкав толпу, он сделал искусственное дыхание - всего две вдоха - и женщина ожила! Села, откашлялась, освободила от воды легкие и стала жить дальше! Смешно, конечно, но примерно о таком случае мне рассказывали в Сирии, когда тонул восьмилетний мальчик, а его отец стоял на берегу и наблюдал. Мальчика спас русский моряк, и отец тоже воспринял это спокойно - Аллах велик. Как все-таки удивительна и разнообразна жизнь, и как обыденна бывает смерть.
Но не для разговоров о грустном мы тут собрались. Нас, насколько я понимаю, объединяет любовь к жизни и к рыбной ловле, как наиболее яркому ее проявлению. Я ничего не путаю?
Лежа под зонтиком, с легким отвращением потягивая уже нагревшееся пиво и лениво ковыряясь в песке, я вдруг около самого своего носа вижу небольшую серебристую рыбку, интенсивно борющуюся за жизнь на куске лески. Рыбка чем-то смахивает на небольшого, граммов до 100 подлещика: тело плоское и высокое, рот вытягивается трубочкой. Леска уходит вверх, и, следуя за ней взглядом, я вижу сначала палец, на который эта леска намотана, а затем и улыбающуюся до ушей физиономию своего друга. Вот подлец, опять опередил с идеей!
А идея оказалась до первобытной безобразности простой, как организация детских праздников в Москве
Еще раньше, когда мы плавали с ластами, маской и "подводной" удочкой на рыбалку вдалеке о берега, возвращаясь к побережью, было видно, как в прибрежной мути, поднятой со дна прибойной волной, сновали шустрые стайки мелкой рыбешки. Иногда почти незаметной тенью проскакивали и более крупные экземпляры. И было это на расстоянии не более чем десяти - пятнадцати метров от берега, там, где глубина достигает максимум полутора метров. Более того, часто, стоя по грудь в воде, чувствовалось, как эта мелочь бьет прямо по ногам. Удивительная наглость! Но ловить ее как-то не было желания, да и виделось возможности - не будешь же забрасывать удочку с берега в толпу плещущихся мужчин, женщин и детей, да и маской плавать среди в такой мутной мели это полная бессмыслица.
Использованная другом снасть представляла собой трехметровый кусок тонкой лески с маленьким крючком и грузилом-дробинкой сантиметрах в двадцати от него. Причем грузило применялось исключительно для того, чтобы эту снасть можно было забросить. Вместо удилища использовалась рука, а сигнализатором служил указательный палец. Такой же элементарной как сама снасть оказалась и техника ее применения. Крючок с наживкой забрасывался рукой же на полную длину в свободное от купающихся пространство и медленно опускался на дно. Если в течение этого времени поклевки не последовало, можно было несколько раз поддернуть его, пока он не окажется у самых ног. Потом следовало сделать перезаброс в другом направлении, или просто перейти на новое место метров на пять в сторону.
Поклевка ощущалась как бойкое подергивание, после которого следовало по всем правилам сделать подсечку (рукой, естественно), выбрать леску, достать рыбку и снять ее с крючка. Последнее оказалось самым сложным элементом такой "рыбалки". Примерно половина улова умудрялась избежать печальной участи именно в этот момент. Но разве это беда? Зато сколько удовольствия!
А сколько восторга вызывает неожиданно вытащенная на поверхность рыбка у окружающих! Ведь сама леска совершенно не видна для занятых своими делами купающихся. И вдруг прямо рядом с ними кто-то из воды выскакивает рыбу, о существовании которой они и не подозревали! Визг, крики восторга, детвора на матрасах сплывается поглазеть на чудо! Чувствуешь себя если не Хоттабычем, то уж Акопяном точно. И самое удивительное, что такое вот резкое повышение интереса и сборище дополнительного народа ничуть не ухудшает клев. Наоборот, рыбы становится больше, и она становится еще наглей. А вся фишка в том, что народ, двигаясь ко мне, поднимает ногами муть с песчаного дна, рыба спешит отыскать в этой мути что-нибудь вкусненькое и, естественно, находит его - то есть мой крючок с маленьким кусочком мяска, кальмара, или креветки. Иди сюда, родимая! И снова визг, возгласы удивления, робкие просьбы типа: "Дядь, а дядь, дай половить попробовать". "Извини старик, но никак нельзя, - отвечаю я. - Техника безопасности не позволяет. Видишь, сколько голых тел вокруг, и за каждое из них крючок норовит зацепиться. Хочешь словить вон ту необъятную тетю кубинской наружности? Нет? Ну, тогда и сам отойди на безопасную дистанцию. Дядя будет новый заброс делать. Рыбалка - дело тонкое. Даже на далеком западе." Кубинской детворе это тоже интересно, но смотрят они на меня как на иностранца, то есть широко открыв рот и глаза, потом бегут к родителям, вяло отдыхающим по горло в воде, и что-то возбужденно лопочут тыча в меня пальцами. Папы с мамами вяло оглядываются, а потом глава семьи, видимо, мягко успокаивает чадо, что-то типа: "Не бойся, сынок, этот русский дядя - сумасшедший, но не опасный. Эти русские все немного ненормальные. Вечно они придумывают себе проблемы. Лучше, ты не ходи к ним".
Свою "снасть" я модернизировал. Полет конструкторской мысли привел меня к необходимости удлинить кусок лески до пяти метров и намотать ее на деревянные мотовильца. Дальше мыслям в узких рамках пляжной толчеи лететь было некуда.
Соответственно модернизации самой снасти появились некоторые новшества и в технике ловли. Забросить леску рукой на всю длину никак не получалось, зато можно было ее постепенно отпускать, пятясь задом. При этом, я, активно работая ногами, подымал со дна привлекающую рыбу муть, и крючок с приманкой двигался как раз в его облаке. При подсечке мотовильца отбрасывались в сторону на максимальную длину, леска стала реже путаться. В условиях ограниченного пространства для действий можно было ловить и с одной точки, поддергивая леску и постепенно подтаскивая ее к себе. Без казусов не обходилось. Чаще всего кто-нибудь из купающихся плыл себе или брел по дну наперерез моей леске, совершенно не подозревая о ее существовании. Приходилось срочно ее вытаскивать, и самое смешное случалось, если именно в этот момент происходила поклевка. Много раз в рыбацком азарте, пятясь задом и пытаясь подсечь какую-нибудь особо хитрую рыбку, желающую съесть кусочек кальмара и не желающую при этом попасть на крючок, приходилось врезаться спиной в кого-нибудь. Но самым главным своим достижением по технике безопасности я считаю то, что за все время рыбалок я таки не зацепил ни одного купающегося! А это, знаете ли, было непросто, поскольку они так и стремились сесть на крючок, совершенно не замечая, что я здесь занимаюсь делом, а не чем попало, как они!
Помимо огромного удовольствия и полного удовлетворения от не зря потраченного промежутка жизни, такой отдых приносил до тридцати рыбок, большинство из которых оказались весьма приличными на вкус в жареном дома на сковородке виде. Ловилось в основном три вида, названий которых я, к сожалению, не знаю. Все рыбки были серебристо-белые и, если сравнивать с известными мне видами, то кроме условных "подлещиков" попадались условные "ставридки" и "кефальки". Редко наживку хватало что-то крупное, тогда следовал сильный удар и "прощай крючок". Только два раза мне удалось вытащить довольно крупную, граммов на 200 "кефальку" (а вообще мы их называли сардельками за совершенно круглую продолговатую форму тела) и такую же рыбу-прилипалу. Последнюю я ловить не хотел, но она совершенно нагло крутилась около царапины на моей ноге и с лета и в заглот схватила предложенный ей на крючке кусочек свинины.
Как оно и бывает, вскоре появились последователи. Не сказать, что вся мужская половина нашей колонии стала ловить рыбу на пляже, но, пожалуй, все, кто когда-нибудь серьезно держал в руках удочку, по крайней мере сделали по одной попытке. Были и такие, кто стал заниматься этим постоянно, конечно, не добычи ради, а удовольствия для. Один мой знакомый использовал для такой ловли специально привезенную по такому случаю из России зимнюю удочку. Ловил, извиняюсь, прямо у себя между ног, и ведь ловил!
За таким клевом и моя десятилетняя дочь, и жена пристрастились к этому занятию. Теперь чаще всего в мои обязанности входило насаживание наживки, снятие рыбы с крючка и иногда - заброс готовой к бою снасти. При снятии с крючка рыбки, не засеченные как положено нежной женской рукой, довольно часто срывались, в чем, естественно, всецело виноват был только я. Жена еще любила говорить: "Это ты так специально делаешь, чтоб нам скорее надоело ловить". Ребенок просто возмущался моей безответственностью по отношению к пойманным ею рыбам, абсолютно не желая понимать, что важен процесс, а не результат. В итоге я оставался условно один, если можно так сказать о пляже: жена уплывала в синюю даль, а ребенок упрыгивал в противоположную сторону. Можно было сосредоточиться на рыбалке, испытать новую технику или просто заняться экспериментами. Но не надолго. Жена возвращалась из синих далей, ребенок припрыгивал откуда-то или неожиданно приплывал на матрасе с друзьями и подругами, и снова следовала скромная просьба: "Дай половить." Да, нате вам. Жалко, что ли?
Дома улов чистился (естественно, мною) и зажаривался. Получалось как раз на обед всей семье. Кошка принципиально отказывалась, она, подлая, из морских пород предпочитает исключительно тресковых. А мы, люди, не такие привередливые, нам и это неплохо, тем более, выловленное собственноручно.
И день прошедший не кажется пропавшим впустую.
2003 г.
Игорь Вайда (UGO) vaida@mail.by