О местах, где каждый из нас стал Рыбаком

80-е, река Самара в Оренбуржье. Свежеиспеченный тесть приохотил. Донка, пареная пшеница. Лещом назывался рыб весом более 2 кг, остальное - подлещик. А судачок на живца перед рассветом... Эх, времена были!..

В первый раз я попробовал порыбачить в деревни на маленьком прудике, карасик размером со спичку клевал один, за одним, но вдруг поклёвка и у меня на крючке карасик грамм на 80, радости было полные штаны!
После этого я начал ездить с отцом на рыбалки. В пять лет батя подарил мне спиннинг, и стали мы ездить на рыбалки только по спиннингу , целый год я проходил без единой поклёвки, но следующим году я поймал своего первого окуня на спиннинг, на Серебрянском водохранилище, и щука не заставила себя долго ждать, в этом же году я поймал щуку на Комсомольском озере, тогда мне уже было 7 лет.

Моя первая рыбалка началась на родном Днепре, вблизи города Речица. Помню еще несмышленым рыбачком привязывал блесну колебалку на обычную нитку и опускал в лунку. И все время спрашивал у отца-почему не ловится. Затем Участок реки Днепр возле бызы отдыха "Милоград"-когда-то принадлежала предприятию "Речицадрев".Вот именно там и произошло мое становление РЫБАКА. Каждое лето родители брали путевку на 20 дней и не нужны были ни какие ЮГА.Начинал ловить бамбуковой удочкой, затем первый спиннинг-дюралевый с Невской катушкой-но ловил им как донкой. А уже с 15 лет заболел спиннингом, поклонником которого являюсь до сих пор. Самый большой улов на сегодня: СОМ - 31 кг. Щука-5,5 кг., Судак-3,0 кг.

И я с отцом начал, помю в детстве были на озере Укля, батя лещей таскает, а я сижу в лодке и молчу. Года 4 мне было. Отец потом не верил , что я что то помню, но говорил было такое, и говорит , что характерно, молчал я , не то что другие дети, обычно крутятся, не могут на месте и пять минут посидеть. Наверное с той поры и заболел!

Меня отец с самого детства брал на рыбалку,а ездил он стабильно каждую неделю.Вот как спрашивается можно было не стать рыбаком.Сначала был азарт,потом гордость и уже потом рыбная ловля стала неотлемнемой частью жизни.Это было давно,ловили с берега спинингами и при переходе на другой берег зашли в болото.Там мы наткнулись на маленькое и глубокое озерко.Нам хватило наверно часа для полного удовлетворения.Щука садилась на блесну почти с каждым вторым забросом и размером до 1кг. Взяв рыбы сколько нужно было,остальную отпускали.Ещё пару лет(пока никто не знал)это озеро дарило потрясающие впечатления.

Спасибо Ugo и Виктор С, замечательные рассказы ,а СЛОГ какой !!!!
Может и у меня так получится когда нибудь..., но наверно не талант.
А так бы все писателями были и поэтами!

Вот хочется писать о своей Реке, очень хочется! И понимаю, что не смогу. Косноязычие и неумение выразить словами на бумаге то, что ощущается внутри и стоит перед глазами – не позволяют это сделать. Сколько я себя ощущаю на этом свете, столько помню свой Сож. Вот какая-то серая пелена, неосознанность чего-то и хоп! Ярчайшее воспоминание, из самых первых! Палаточный лагерь на берегу реки, высокий берег, поросший сосновым
лесом, и я рассматриваю огромный, копошащийся во всех направлениях муравейник. И не было мне еще четырех лет. И родители мне сейчас не верят, что я это помню. Хотя место это, этот палаточный лагерь на берегу Сожа в сосновом лесу, и меня у муравейника они тоже хорошо помнят. Молодые, сильные, красивые и счастливые мои родители! И Сож за их спиной. Спасибо им.
Описать Реку не смогу! После Игоря – тем более! Опишу лучше еще одно свое воспоминание. На сайте у Салапина есть схожая ветка с описанием поимки своего первого трофейного экземпляра. Ну и я там отметился! Может, кто уже читал, не сердитесь. Мне это воспоминание очень дорого. Конечно, на реке Сож все и происходило.
Эх, братцы! Места тут совсем мало для подобных воспоминаний. И еще надо определиться: что считать трофейной рыбой? Прошло 44 года, а ту свою первую «трофейную» рыбу помню как сейчас. Мои родители-учителя в то время, чтобы свести концы с концами, свои отпуска проводили в пионерских лагерях воспитателями и пионервожатыми. А я – 6 летний, болезненный заморыш был при них вечным сыном «пионерской дружины». Каждое утро, до подъема подчиненного «личного состава», отец проводил на реке. И меня с собой таскал: для ускорения возмужания и укрепления здоровья. Ловили не абы как, а в проводку с лодки. Жили не богато, скорее скудно, но снасти у нас были, по тем временам, приличные: известные всем питерские спиннинги за 9.30 и «Невские» катушки (до сих пор – живые!). Поплавки батя делал из твердого пенопласта очень красивые, и вообще, снасти из под его рук выходили на загляденье. У меня до сих пор, как реликвия храниться деревянное мотовило, с отцовой надписью: «Витя Сергеев». Это меня так звали - в то время. На этом мотовиле была намотана моя первая проводочная снасть. И торжественно мне подарена.

Ловили мы исключительно на горох, и горохом прикармливали. Кормушку под лодку не опускали, чтобы мелочь не привлекать. Горох кидали горстями выше по течению и ловили с очень дальним отпуском поплавка, практически на пределе видимости. Понятно, как я гордился перед «пионерами» этой своей взрослой снастью, и тем, что с лодки ловлю.

Была это уже не первая подобная рыбалка, поэтому, что и как - уже соображал. И вот на том пределе видимости у меня клюнул язь! И попался! Было в том язе от силы грамм 500, ну может 700. Но что он вытворяет на длинной леске!!! Я орал что не могу, что он «утечет сейчас»; крутил катушку и орал, что не вытащу… А отец ухмылялся и внимания на меня не обращал. Я орал, а он спокойно горошину очередную насаживал и пускал следующую проводочку…и как будто меня не замечал. Оглох прямо!

Выволок я, тупо, этого язя катушкой прямо в лодку, и как он не сошел и не оборвался при этом выволакивании – не понимаю. Колотило меня сильно. Я его долго с крючка снимал и дрожал всеми руками и ногами. А потом стал его рассматривать. Вы язя знаете? Лежал он совсем неподвижный и прямо неживой. А потом мгновенно кааак дал хвостом и из рук в речку…

А я за ним! Отец за шиворот схватил и держит. Ну, я рыдал там! Ну, рыдал!! На всю речку! Все язи это слышали. Но экземпляр был? Трофейный? Я его вытащил? То-то! Салапин рекомендует некоторых трофейных рыб выпускать. Вот так я своего первого и выпустил.

Стишок дописал. Старый-то стишок, пожалуй что, первый мой. Как раз про это озеро. Вспомнил.
А еще открыл карту-километровку и с удивлением обнаружил на ней маленькую голубую точечку – тот самый дедовский пруд, и даже дорога-дамба обозначена. И даже болото на полпути в соседнюю деревню, где дед, по его рассказам, когда-то застрелил из ружья огромную щуку, которая питалась лягушками и дикими утками. Вот только сажалки нет – маловата. И речку увидел километрах в пяти от деревни, на нее мужики деревенские ездили браконьерить, оказывается – Илия. А для наших великов далековато было, да и не пускали нас так далеко.

мдя..лепота...
а у нас на Украине копанки были...и когда разлив-щучки в ямки попадали...
пацанами...босиком...потопчешь...они головы высунуть..из ентой мути...а мы их в кошик..мдя..:)

В детстве первой большой рекой был Днепр.С родителями каждое лето я ездил в Оршу (а у меня батя оттуда) к родне.Перед поездкой ,наверное за месяц ,созванивался с двоюродным братом(он на год меня старше) каждую неделю,планировали и мечтали.Перед поездкой на сэкономленные на школьных обедах деньги покупали сухпай,докупалась леска,поплавки,крючки.За старшего с нами ездил мой дядя,он хоть и не рыбак,но поездки эти были ему не в тягость.Велосипед в Орше тогда как и в Китае был наверно у каждого.Ехали вниз по течению,за ж.д .мост,за п.лагерь от города километров за 15.Снасти были по тем временам супер-два телескопа и по спиннингу.Но рыба крупная,о которой мечтали не особо то и ловилась,попадался подлещик с густеркой и на малька(брат называл его кызюля)разнокалиберный окунь.Но особо запомнилось не это.Запомнилась река ночью.Вечером,когда темнело ходили проверять спиннинги,переделанные на ночь в донки,она не засыпала,и не молчала как днем-ночью она оживала.И это плюханье,чмоканье,шум переката вперемешку с пением птиц слушать можно было долго,потом в палатке не спать,обсуждая "что может так плюхать "или "какие там есть сомы" и "что если такой клюнет"..... UGO прочитал и сразу перед глазами - удочка из орешины которую сам сделал годков в десять,только мы леску вязали в двух местах за самый конец и см через сорок-тридцать,сушили с корой чтоб была не приметная и мотовильце два гвоздика делали..

UGO
бог ты мой...как красиво...
сам вспомнил.."как все начиналось"....
но так как ты описал я не смогу...
спасибо тебе большое...

Я вспоминаю себя четырехлетнего в дедовской (по отцу) деревне. Тогда мне казалось, что деревня лежит где-то в глухих-глухих лесах, далеко-далеко от всякой цивилизации. Самый дальний край Логойского района, далеко за Плещиницами в сторону Вилейки. Места по тем временам были действительно достаточно отдаленными – от Минска более 100 км, но известно-черничные, в летне-ягодную страду городского народу хватало. Все как положено – дремучие ельники, корабельные боры, топкие болота … Вот только ни речушки, ни озерца. Заросшая сажалка на краю деревни, да пруд в полутора километрах, больше похожий на болотце, каковым он, собственно, и являлся, пока через него не проложили дорогу в соседнюю деревню, куда добирался городской автобус. Вот эта самая дорога, насыпанная жителями «моей» деревни, и служила дамбой, за которой и образовался прудик метров 100 на 50, плавно переходящий в болото. Карасей выловили в сажалке и заселили в прудик, где они через пару лет благополучно расплодились. Посему пруд справедливо считался собственностью деревни, ко всем чужим относились настороженно – не дай Бог кто попытается браконьерить! Рыба в пруду была одна – карась, причем золотой. Серебристый тогда еще не получил столь широкого распространения, а в таких «болотцах» мог запросто и не выжить. Никакого хищника тоже не было – никто не запускал, а сам он не развелся.
Я помню свою первую собственную удочку. Мне уже было лет шесть, двоюродному брату, который тоже приезжал на лето из Минска – десять, он был совсем взрослым, у него был большой велосипед , он уже умел ловить рыбу и до этого времени давал мне попользоваться своими удочками, которых у него было аж две! Соседские пацаны братья-погодки тоже были старше меня. В нашей гоп-компании я был «сыном полка», обо мне заботились, возили на багажнике, а первую орешину для удочки выбирал мне брат – долго, придирчиво: чтоб не длинная и не короткая, не толстая и не тонкая, ровная. Я так сейчас думаю, метров трех она тогда была, не больше. Потом мы ее шкурили, оставляя кору на ручке (для красоты и удобства) и на самом кончике – почему-то считалось, что так кончик будет прочнее. Затачивали комель, чтобы удобнее было в берег втыкать. Сушили в сарае, подвесив груз проволочкой за кончик, чтоб ровная-ровная высохла. Сохла трое суток, а мне так не терпелось… Помню, что леска 0,2 считалась неприлично тонкой, а 0,3 – толстой, ставили, в основном, ноль-двадцать с чем-то из того, что тогда продавалось в магазинах. Про поводки не догадывались. Грузики фабричные и крючки – на вес золота. Поплавки только собственного производства из соседского гуся, кусочка ниппельной резины и сосновой коры, которую подтачивали на камешке.
Кустик сразу слева от дороги – наше место. За кустом был единственный клочок берега кроме дамбы-дороги, откуда можно было достать до открытой без водорослей воды. Чем ближе к кусту, тем лучше (блатнее) считалось место, договаривались заранее. Считалось, что карась там клюет крупнее.
Я помню эти поклевки: бакен из куска сосновой коры с гусиным пером посередине, огруженный только так, чтобы перо не лежало на воде, начинает вздрагивать, по воде расходятся круги – сердце замирает, рука тянется к воткнутой в берег ручке…
- Погоди-погоди, дай заглотнуть ей, - смертельным шёпотом предостерегает меня брат от необдуманных действий. Сердце рвется из груди, а поплавок уже начинает приплясывать и медленно-медленно движется в сторону.
- Подсекай! – опять же шепотом орет брат, и я наконец даю волу чувствам - дёргаю так, что карасик улетает далеко за спину – не беда, главное, что не сорвался. На куканчик его из ивовой веточки и в воду – у каждого куканчик должен быть свой.
Сейчас трудно понять, как эти живцового размера карасики, очень редко до 100 грамм умудрялись проглатывать наживленный червяком крючок 6-го номера на толстой по нынешним меркам леске. Но ведь умудрялись же, радуя нас, детишек, полагавших их законной добычей . А мы их солили и вялили, и пересушенных и пересоленных с трудом ели… А еще тех, кто покрупнее жарили на прутиках на костре. А еще бабушка жарила в печи карасей в сметане, но не наших, а тех, которых ловил в сажалке дед – двумя «чернильницами» из лозы (по-местному бучами), в той самой сажалке, в которой на удочку никогда ничего не ловилось.
А однажды, когда ливнями размыло дорогу-дамбу, и карасики из пруда скатились вниз, мы черпали их ведрами из высыхавших луж и возвращали обратно в прудик. И ни у кого не возникло желания забрать их домой, даже ладненьких, с ладошку. Это детство. Наверное, тогда я еще не стал рыбаком, тогда рыбалка было просто частью босоного лета.
Чуть позднее, лет с десяти была река Сха в старой части города Борисова, где жила моя бабушка по материнской линии. Удочки примерно те же, только рыба другая – плотвички, уклейки, пескари и ельчики в проводку. Горчаки и карасики в окрестных прудиках. Чайка на лету на только что выловленную уклейку… И первый интерес к настоящей рыбалке, когда на той же Схе дядька-сосед из под кустика полудонкой (это я сейчас только понял) таскал ладную такую плотвень, а с Березины привозил так вообще невообразимых размеров рыбу, хоть и не много. Но и тогда рыбалкой я еще не болел, тогда «на рыбу» мы бегали просто, чтобы убить время.
Я рос без отца, а в 13 лет у меня появился отчим. Не будучи активным рыболовом, запас кое-каких снастей он к тому времени имел. Детство его прошло в голодные военные и послевоенные годы на Волге в районе Самары, тогда рыбу ловили, чтобы выжить. Я стал полноправным сообладателем двух великолепных бамбуковых трехколенок, мощного спиннинга из клееного бамбука (писк по тем временам) и кучки сопутствующих прибамбасов. Знакомый семьи дядя Володя взял меня как-то на Минское Море, где мы с лодки ловили плотву – собственно, это и была моя первая «настоящая» рыбалка, после которой я стал догадываться о рыбацких тонкостях и для меня только начал открываться целый мир. Появился интерес к рыболовной литературе, а к лету была куплена лучшая по тем временам надувная резиновая лодка «Нырок-2». Летом была запланирована недельная поездка на какое-то дикое озеро.
Наши друзья и друзья наших друзей уже отдыхали там несколько дней, когда экипаж на ГАЗ-21, следуя по очень подробному описанию, при преодолении очередной, похожей на небольшой пруд лужи, остановился ровно посередине плёса. Нафсигда. Мысленных усилий моей беременной сестрой мамы и моих жалких потуг не хватало, чтобы сдвинуть авто. Удивительно, конечно, но мобильников тогда не было. По всем описаниям, озеро должно было быть где-то рядом, правда в том районе всегда где-то рядом озеро, или два. В сгущающихся сумерках покричали, посигналили, и чудо свершилось – к нам пришли на помощь! Оказалось, что не доехали до места мы всего-то пару километров, а услышали нас женщины, решившие прогуляться. Озеро увидели только утром.
Больше десяти лет почти каждый год одну летнюю неделю я посвящал этому озеру. Вначале с родителями, потом с другом, потом с женой. Оно стало для меня своим. Я мог выйти на веслах к острову с закрытыми глазами или в плотном тумане – по количеству гребков. Я знал каждое дерево на острове и каждый удобный заливчик в нашей половине озера. Я видел, как озеро меняется, и менялся вместе с ним. Там был мой первый лещ и первая щука. Там я ставил глупые и не очень эксперименты, открывая для себя мир рыбалки. Я ловил рыбу утром, днем и вечером – три раза в сутки, иногда пытался ночью. Там никуда не надо было спешить: все было твоим – и пространство и время.
Там мои первые рассветы и закаты на воде, первый, встреченный в лодке летний ливень с грозой. Ощущение безмятежного счастья. Чувство одиночества во вселенной. Первые стихи. Чувство единения с природой. Ночной костер, палатка, грибы и ягоды под ногами. Все это впервые было там. Именно там я сразу и навсегда заболел тем, чем болен до сих пор.
Это озеро Звонь в Ушачском районе Витебской области:

Тишина. Вода. Туман.
Пять часов. Ни звука нет.
Лодки надувной корма
Оставляет слабый след…

За грохотом дорог есть мир иной –
Наполненный добром и тишиной.
Чтоб ни было со мной через года,
Спасу себя как Ной – вернусь сюда.

Первые рыбалки, у деда, примерно 1970 год, Дятловский р-н, дер.Норцевичи, речка Дятловка, тогда еще полноводная, с ямами , теперь-скудный ручеек.
Орудия ловли- тогда назывались "колыски", топтухи, короче, рыбы было....:roll:

Дятловка-левый приток Молчади, а какая Молчадь была тогда...Ямы, затоки, перекаты. Отец руками ловил, щуки, язи , клени (голавли), налим, чего там только не было...

На рыбалку я начал ездить сразу после роддома :)
Батя, заядлый рыбак, совмещал выгуливание дитя в коляске с любимым увлечением, благо общежитие, где мы тогда жили, стояло на берегу речки Полоты. По легендам, рыбу складывал в сетчатое корыто снизу моей синей ГДРовской коляски, как специально придуманное для этого.
Но этого я не помню, как не помню своей первой рыбы - маленького ершика, пойманного в полтора года со льда на чужую удочку на Двине. Рыбачок-хозяин отвлекся, а я оказался в нужном месте в нужное время.
Потом, уже позже, помню поездки с родителями и их друзьями на природу, рыбалки летние и зимние с отцом. Помню, как расстраивался, если он не брал меня с собой. И теперь понимаю, чего ему стоило, чтобы эти случаи были так редко - сколько внимания и терпения нужно было уделить мне, беспокойному, непоседливому и неумелому, сколько времени нужно было урвать от рыбалки, на сколько манящих далеких и труднодоступных рыбных водоемов отец не съездил, чтобы я мог бегать по твердому берегу с удочкой и ловить своих окушков-плотвичек...
Помню, как я рыдал, если зимой отец не разбудил меня и уехал один. Теперь понимаю, что в тот раз была слишком сложна дорога или погода не для ребенка. А тогда я научился на автомате вставать за 5 минут до будильника, просыпаться от любого шороха в квартире, мгновенно и тихо собираться, не ныть и не проситься домой в любую погоду.
Потом, уже в школе, начались рыбалки с друзьями, летом мы пропадали на Двине, ловили то пескарей на коротенькую поплавочку взабродку, то голавлей на зимнюю удочку с понтона лодочной станции (сейчас это называется на подтяг), , то щуку на живца, то плотву и язят впроводку на дачной речке Дохнарке, то подлещиков и крупную густеру на Диве с деревянного моста. Объездили на велосипедах все окрестные озера в радиусе 30 км (куда можно было съездить и вернуться за один день, чтобы родители не узнали). Помню свои лучшие уловы, самых крупных рыбин, а вот неудачи не особо помню. Может и не было их совсем?
Были поездки к родным на Каму, где ловили рыбу-саблю на резинки, где уловы меряли бочонками (2 бочонка в люльке "Днепра"), где как-то раз нам с мамой попался на резинку осетр больше метра ростом, исцарапал острыми шипами мне все руки, порвал снасть и ушел... Сомы на донку на живца - 300-граммового чебака. Стерляжья уха, вяленая сабля-чехонь, черная противная икра деревянной ложкой с хохломской росписью из 3-хлитровой банки. :)
Но по настоящему рыбаком я стал, взяв в руки спиннинг. Было это на даче, на озере Дохнарском, во 2-м классе. Я долго до того просил отца, чтобы он дал мне половить своим, стеклопластиковым с большой Невской инерционной катушкой, вставленной в капроновые кольца на деревянной ручке. До того мне доверялось сидеть на веслах, пока батя стоя в лодке ловко забрасывал здоровенную колебалку и время от времени вытягивал приличных щук, окуней, реже язей.
И вот я, потренировавшись полчаса в забросах на поле рядом с дачей и распутав при этом с пяток "бород", почувствовал себя в силах выйти на воду. Был солнечный, весенний день, послеобеденный штиль. Молодая трава еще не поднялась в воде и зацепы были только за старый, полусгнивший тростник, который легко отрывался, так что ловил я комфортно. Первую поклевку я прозевал - забыл подсечь, просто крутил катушку, и небольшая щучка сошла возле самой лодки.
Зато вторая поклевка запомнилась на всю жизнь, и до сих пор я с точностью до метра могу показать, где она случилась. Могучий удар чуть не выбил спиннинг их моих рук, но выбил катушку из колец на рукоятке, она выпала и образовалась здоровенная бородища. Но я бросил спиннинг в лодку, схватился за леску руками и все таки вытащил щуку. Тогда она казалась мне монстром, эта трешка, крупнее ничего я не ловил. Представляю, как напугал я родителей, когда они услышали дикий крик со стороны озера. Помню, как несся по камышам, прижимая ее к пузу и орал: "Папа, я ЩУКУ поймал!"
После этого я уже с полным правом брал отцов спиннинг, а к осени обзавелся и своим - отдавал приличные уловы бабульке-соседке, она продавала рыбу по знакомым, а деньги мне отдавала. Так у меня появился аллюминиевый спиннинг (пик моды того времени) и невская катушка "как у папы".
И у щук на моем озере закончилась привольная жизнь.
После были и мегауловы ( лучший результат 21 щука за утро, это при том, что мельче полукилограмма за рыбу не считалось и отправлялось за борт без сожалений и раздумий), были крупные мамки (7 кг максимальная, с изрезанными в кровь руками, пока поднял в лодку без подсака), были сходы монстров с обломанными крючками, сбитыми катушкой костяшками пальцев. На боку большого пальца правой руки поселилась непроходящая мозоль от барабана катушки.
Но самая запомнившаяся рыба - эта, первая спиннинговая щука.

перенес ее из ветки игра . чтобы было в тему.

Родился я на Западной Двине
юность и детство в ее водах протекали
радость и горе подарила она мне
Но мои чувства к ней еще сильнее стали.

когда порой бывает нету сил
колеса сами привезут тебя к порогу
и на холмах могильных над Двиной
найдешь и пониманье , и подмогу!

Ну , а затем - в трехстах она течет!
товарищ детства уже в лодке ожидает
ты времени уже не знаешь счет
и ужин дядька второй раз разогревает.

писать о доме можно бесконца
увы , порой не часто в нем бываем
я не видал счастливее лица
когда домой к родным мы приезжаем!