Фантастика

Буратино когда-то выстругали... Вот и давай, по мотивам ... стругацких...;)

Принцип "Поймал-отпусти"

Грузовик поднял облако песочной пыли, просел на рессорных опарах и замер в лучах рыжеватого солнца на планете Z38456-X189 по всегалктическому справочнику пригодных для существования планет. Легкий ветерок уволок пыль в сторону бликующей на солнце, дразнящей своей первозданной свежестью, всего в двадцати метрах озерной чаши. Минуту шипел переходной шлюз, выравнивая давление в камере и одновременно проводя анализ воздушной среды, опасных микроорганизмов и космос знает еще какой-то фигни, открылся люк и на песок спрыгнуло человекообразное существо в мешковатом темно-синем комбезе и с маленьким потертым титановым чемоданчиком. Человекообразное, а это был Петрович, самый, что ни есть обычный человек, водитель потрепанного космического грузовика, топнул пару раз для проформы сапогом по песку, как бы проверяя, выдержит ли его земля, поставил чемоданчик на песок, сладко потянулся, зевнул. Зевок был демонстративным – Петрович целую неделю изводился в мечтах, как он здесь на этой безымянной планете будет целую неделю предаваться безделью и рыбалке. Если расставить акценты по местам, то Петрович собирался здесь предаваться рыбалке, и если останется время, то и безделью.
Вообще-то слово «рыбалка» следует в этой истории писать вот так: «Рыбалка», или даже так «РЫБАЛКА», так как для Петровича это было смыслом жизни. Она занимала все время, которое оставалось у него за минусом космических перелетов, общения с начальством и женой, воспитания уже взрослых и самостоятельных детей. Друзья в этот минус не попадали, Петрович в силу своего открытого и дружелюбного характера умудрился вокруг себя собрать компанию таких же как он – и время в баре за кружкой пива с палочками из уклейки (палочки из уклейки – закуска к пиву из морских водорослей с ароматом «весенней «уклейки» - рыбы-краснокнижника на Земле. Прим.авт.) и байками о рыбалке записывалось в плюс.
Планета была лазурной мечтой любого рыболова. Не смотря на идеальный климат, разумное соотношение земли и воды, здесь полностью отсутствовали любые металлы, ближайшие лет сто, а то и двести ее никто агро-колонизировать явно не собирался. Тур-компании на ее не обращали внимания – далековато от жилых миров, да еще кучу денег надо вкладывать в инфраструктуру, изюминку искать, чтоб привлечь богатого, и что еще хуже - крайне избалованного чудесами миров Альдебарана путешественника. А еще здесь водилась рыба. Разная, и в огромных количествах. На нее и нацелился Петрович, когда отказал блок дальней навигации. Теоретически он сейчас болтался в открытом космосе, ожидая новый блок с беспилотной ракетой через неделю. Посадку и последующий взлет Петрович собирался осуществить за счет сэкономленного топлива на маневренных двигателях, что с его опытом вождения не составляло никаких излишних усилий. Все равно на базе в лучшем случае по итогам квартала грамоту дадут. Его же отчет о рыбалке в планетной паутине как минимум месяц на зуб будут пробовать рыболовы с разных уголков обжитой галактики.
Уже через десять минут из чемоданчика был извлечен и собран универсальный удильник, мотовильце с готовыми оснастками, универсальные насадки. Ухнуло сердце, провалилось в пятки – на волне закачался микропоплавочек. Петрович за такие мгновения был готов продать свою душу космосу, или как говорили древние, мифическому дьяволу. Присел на стульчик, который непостижимым образом умещался в чемоданчике, достал миниатюрный стаканчик, зачерпнул воды с озера, бросил в него кристаллик ОРТ. Хлебнул обжигающей небо жидкости. ОРТ представлял собой концентрированный в вакууме пищевой спирт с антибактерицидными добавками, разводился любой жидкостью, оказывал тонизирующее влияние на организм, пользовался огромной популярностью среди любителей дикой природы. Для себя Петрович заумное ОРТ расшифровывал как «Однажды-Рыба-Тяпнет», на научной расшифровке не заморачивался.
Приятное тепло разлилось по желудку. Петрович прикрыл глаза, расслабился. Вот - вот сейчас нырнет под воду поплавок, пойдет в сторону глубины. Петрович выждет 3-4 секунды, выполнит академическую подсечку, запоет фрикцион с автоподстройкой. Рывки рыбы он пригасит удильником, не торопясь и не слишком задерживаясь начнет подмотку. Вот он миг блаженства – борьба с рыбой, борьба с достойным противником, когда совершенная снасть передает все движения рыбины в руку, когда не слышно собственного сердца, когда действиями руководит не ум, а проснувшийся в генах древний добытчик-рыбак.
Поплавка на прежнем месте не было. Глаза забегали по воде, всплеск возле самого берега, на берегу бьется рыбка размером с ладонь, прямо возле нее лежит поплавок. Петрович аккуратно подхватил ее специальной термоперчаткой, посмотрел в рот рыбе, если быть точным то не в рот, а в губы – рыба рот не открыла, а за этим губным замком не только крючок, но и все вольфрамовые грузики. Про себя трехэтажно космоснувшись, Петрович достал плазменные кусачки, откусил нить у самой пасти, бережно опустил рыбу в воду. Похоже, что ей реанимация не нужна, весело взмахнув хвостом та пропала с глаз.
Петрович себя с гордостью относил к ныне вымирающей фракции рыболовов, исповедующих принцип « поймал-отпусти». Громко, где бы ни встречал адептов рыбалки, доказывал, что новомодное течение рыбалки «фотохват» при котором рыболов при поклевке с помощью хитроумной застежки отстреливал приманку на которой даже крючка не было, тупиковое и не достойно настоящего рыболова. Трофеем у «фотохватов» считались голограммы атакующих рыб, заснятые искусно разбросанными по водоему фотокамерами. «Нет ничего лучше, чем ты с рыбой на руках» - говорил Петрович. «А кто там чего сфоткал, пойди, разберись в исходниках» - добавлял ехидно, намекая на авторство голограмм. Те отвечали взаимностью, обвиняя Петровича и подобных ему в кровожадности, пещерности и негуманойдности. Последнее было даже оскорблением в определенных кругах.
На удильнике новая оснастка, на этот раз Петрович решил не мелочиться – крючок номер 48 заменил огромным крюком 12. «Хрен заглотишь» - про себя злорадно добавил он и поплевал на приманку. Поклевка не заставила себя ждать – поплавок подпрыгнул на воде и с околосветовой скоростью понесся в сторону берега. Петрович не успел подсечь, борьбы не было. На берегу лежала рыба с виду на 2-3 килограмма, с закрытого рта свисал только поплавок. Вся оснастка пряталась во рту у разбойницы. Унизительная процедура за последующих полчаса повторилась еще раз пятнадцать. Но рыбалкой назвать это было нельзя – не было самого главного: борьбы не на жизнь а на смерть рыбы, не было визга фрикциона, не было никакого участия со стороны Петровича, рыба хватала приманку и тут же выпрыгивала на берег, через пару минут возвращаясь в родную стихию с трофеем-крючком. «СТОП-ТПРУ-У-У!» - остановил себя Петрович заклинанием древних рыбаков. «Ну и кто тут с трофеем?». Медленно прокрутил в голове рыбалку. Получалась забавная картина – чем крупнее был крюк, тем более крупная рыба клевала и уходила с его недешевой собственностью. Он окинул глазами заметно поредевший на этой рыбалке инвентарь…
Через пять минут Петрович уже привязал к нити десятикилограммовый титановый крюк, один из тех, которые он вез для шахтеров в грузовом отсеке своего корабля. «Сейчас посмотрим у кого гранаты не той системы» - не успела злорадная улыбка занять свое место на лице Петровича, а поплавок отрегулироваться под вес «крючка», как на воде появились «усы», вода заструилась и начала отступать от сапог рыбака. Через 2 секунды не утруждая себя выпрыгиванием на берег, на отмели возлежала рыба-кит. Поплавок терялся где-то между верхней и нижней губой. «Отпустить?!» - взревел от обиды Петрович! «Казенное имущество жрать? Оно в накладной числится! У меня из зарплаты вычтут!» -мысли в голове пролетели как перед смертью. «Русские не сдаются!!!» - заорал Петрович и бросился на кита с кулаками. «Мужик, железо очень нужно» - вслед за мысленным импульсом кита на него обрушился правый плавник.
Петрович лежал на спине, поднимал сжатые в кулаки руки, над ним возвышалась супруга Маша с поднятой над головой для второго удара подушкой.
- Ты чего? – слегка опешил Петрович.
- А ты чего орешь во сне, да с кулаками кидаешься? – увидев, что Петрович очнулся, Маша положила подушку на место, легла на свое место. – Сидят до полуночи в интернете, потом глюков гоняют… - незлобно добавила одна поудобнее укутываясь в одеяло.
Петрович глянул на часы, опустил ноги на пол, нашел тапки. «А вот хрен вам, поймал-отпусти» - проворчал он неизвестно кому, подумал про любовно уложенные в рыболовный ящик ставки на щуку, неторопливо встал, потянулся и пошлепал на кухню ставить чайник и делать бутерброды на рыбалку…

Можно было и без предисловий смело открывать эту ветку, необходимость которой давно созрела, тем паче, что и материал для старта достойный. С творческой удачей Буратино.

У меня есть книга, коротких фантастическиз рассказов известных авторов. Вполне можно втолкнуть туда Буратино, между Шекли и Бредбери...

Спасибо огромное! Ваши слова придают мне смелости в моем нелегком графоманском труде. Вчера дочка сказала "Папа, так ты еще и писатель?!", что не помешало ей ровно через 10 минут обозвать меня "блондином" :) Акселерация, блин, в 11 лет-то :). Есть еще задумки. Как минимум еще одна из них про Петровича ;) и рыбалку. Постараюсь в ближайшее время выложить на ваше обозрение.

Будем рады :)
Удачи

"Кристалик ОРТ" - за это премию нобелевскую не жалко :D
С удовольствием почитал. Спасибо.

Прикольно и интересно. Написано здорово. Так и просится (благодарными читателями, естественно) цикл «Фантастические сны О.П. перед подъемом на рыбалку»
Достойно размещения на титульной. Не против?

Это почти сценарий.
Суперррр!!!

Класс! Очень понравилось. Буду ждать с нетерпением продолжения.

«А вот хрен вам, поймал-отпусти»

молодец...талантище!!

Встреча на Припяти

Спасибо всем прочитавшим и отозвавшимся. Чувствую, как мой деревянный нос начинает чесаться и расти. Может от гордости, а может весна уже на носу ;)

Свой рассказ, что ниже хочу посвятить двум Игорям, с которыми мне помогла познакомится Припять и любовь к рыбалке. Один из них настоящий рассказчик, знаток жизни и людей, а второй... А второй ну очень хитрый полешук, знаток людей и жизни, но любит прикрываться простотой :) И оба рыболова с большой буквы. Надеюсь, они в этом рассказе узнают себя, каждый свои грани, так как Игорь в рассказе персонаж собирательный. Что же касается фестиваля, то это уже мой личной опыт :)
Ниже сам рассказ.

Люблю я позднюю осень на Припяти. «Купальщиков-шашлычников» уже нет, разные насекомые не надоедают, в Минске с деревьев уже листва осыпалась, а на Припяти она только золотится, ивовые кусты по берегам так и не думали еще сменять свой летний наряд. Из людей только рыбаки как я встречаются на воде, да «абориген» в телогреечке иногда на своей джонке тихонько как ниндзя проскользнет вдоль берега, да растворится в неприметном старике. А чего стоит ночь – ее нельзя описать никакими словами, надо просто стоять в тиши и под звуки невидимой в темноте реки медленно в ней растворяться.
Переделав все свои дела, как на работе, так и дома, в понедельник в обед я двинулся в сторону Припяти. Три часа неспешной езды и я на своем любимом месте.
Немного напряг стоящий на поляне автомобиль, я хотел одиночества, но немного подумал и остался. Так как день уже медленно гас, а рыбалка планировалась на утро, я не торопясь достал лодку, накачал, повесил мотор. Из машины достал раскладные столик и стул, дрова – через минуту весело на старом кострище затрещал костерок. Поставил закипать чайник, с топориком пробежался по кустам в поисках сухостоя. Привезенных с собой дров с лихвой хватало даже на бесконечный осенний вечер, но люблю я, сидя в темноте у костра, ломать веточки, подкидывать их в алые угли, смотреть, как вновь из пепла восстает огненная птица-феникс.
Когда вернулся к стоянке, то с большим удивлением обнаружил уже сервированный свой столик. На дощечке, как я люблю, широкими ломтями нарезан хлеб, в тарелочке розовело соленое сальце с прожилками, слугой к нему примостились ровные кружочки колбасы, по краю топорщилась петрушка и перья лука. В центре столика глаза приковывала маленькая бутылочка «Березовой». Но не это было главное. Напротив двух стульев на столе стояли две настоящие фарфоровые тарелки, лучи заходящего солнца играли на блестящих вилках и ножах, подмигивали на гранях двух маленьких хрустальных рюмочек.
«Ничего, что я похозяйничал?» – из-за второго автомобиля появился парень примерно моего возраста, чуть выше меня, в пятнистом рыбацком комбезе. Подошел, протянул руку:
«Игорь», - представился незнакомец. «Роман», - я протянул руку в ответ.
Пожали руки, улыбнулись. Я ветром дунул в свою машину, стол украсился баночкой малосольных огурчиков собственного приготовления, мисочкой соленых груздей еще дома приправленных сметаной и луком. Войной на сало Игоря пошло мое - на ребрышках с чесночком и пахучими приправами.
«За знакомство», - мы подняли по маленькой рюмочке, не торопливо приступили к трапезе. Посмаковали снедью, наполнили по второй. «За удачу», - неторопливо, не задерживаясь, повторили по рюмочке. Я похрустел лучком: «Как успехи? Клевало?». «Нормально. Рыба активна. Две щучки от двух до трех, - Игорь потянулся за грибочком, - судачок килограмма на полтора». Я крайне неравнодушен к судаку: «А где клыкастый? На кукане?» «Где, где? – передразнил меня Игорь, разлил по третьей. – В корчах у себя дома. Ну, за любовь к рыбалке!». Чокнулись рюмашками, похрустели грибочками. «Сошел никак?» - меня не отпускает любопытство. «Зачем сошел? Я его отпустил, - смотрит на мою реакцию. - Я всю рыбу отпускаю». Игорь встал, потянулся, отошел к костру, присел, начал ворошить угли, подкинул веток. Я и не заметил, как стемнело. Ветки вспыхнули, осветили лицо Игоря – он был где-то далеко. Он автоматически прутиком поправил веточки, достал одну с тлеющим угольком, прикурил. «И давно ты так рыбачишь?» – никак не мог уняться я. Он вопрос пропустил мимо ушей, вернулся к столу, сел, разлил: «За прогресс!» Тост был непонятным, но подпадал под определение: краткий как выстрел. Я противиться не стал - если захочет, то объяснит что к чему. Посидели, помолчали. На небе кто-то неизвестный уже зажигал звезды, останавливаться явно не собирался, глаза отыскивали новые и новые искорки.
Игорь закурил опять: «Ты только не смейся и не перебивай.… Два года назад, еще летом дело было. Поехали мы толпой, человек пять, на Припять. Была пятница, пока с работы, пока закупались продуктами, день хоть и длинный, а приехали только к ночи. Встали лагерем, поляну накрыли, водку выставили. А водки было не меряно – на три дня поехали, еще пива ящика три взяли». Мне ситуация знакомая, сам в такой бывал не раз, «фестиваль» называется или «пьянка в сапогах» - кому как больше нравится. Игорь после паузы продолжил: «Темно уже было, водку по пластиковым стаканам разливали, не видно, сколько там внутри этого стакана. Да я и не особо присматривался, расслаблялся по полной программе. И заметить не успел, как вырубился. Очнулся я часа через два-три, костер уже догорел, народ храпит кто где, поборов змия. Голова у меня, сам понимаешь, чугун рядом отдыхает, во рту рота солдат справила нужду малую и большую. Встал, подошел к столу, думаю, пивом полечусь хоть чуть-чуть. Луна на небе круглая заливает все светом – полнолуние, даже фонарик искать не пришлось. Пива на столе нет, народ будить и спрашивать, где пиво, так фашистам было легче узнать, где партизаны прячутся. И тут мой взгляд фокусируется на почти полной бутылке «Стольградной». Я уже потом сообразил, что наши на столе недопитой водки не оставляют, приманка это была - для таких как я. А тогда я схватился левой рукой за бутылку, правой потянулся к пробке, но не дотянулся…». Игорь встал, походил, опять закурил: «Руку с бутылкой ломануло вверх, да так, что из глаз искры. Представь, что ощущает уклейка, когда ты ее подсекаешь и она через твою голову на леске в куст! Так и меня... Пришел я в себя в какой то пробирке, вокруг свет голубой, а мне на голову дождик дрыщет, вонь как в аптеке стоит – смесь камфары со спиртом». Игорь смотрел на меня, ждал то ли вопросов, то ли ехидства. Я же взял бутылочку, капнул в рюмки по пять капель. Молча поднял, подождал пока Игорь возьмет свою, чокнулся, без тоста выпил – мало ли кто как своих чертей гоняет. «Ты, конечно, мне не веришь, но если я уж начал, то расскажу до конца, - он запустил бычком в костер, - короче, орать я начал и бутылкой, что в руке, лупить об стены мензурки, только когда дрянь начала в сапоги наливаться. Парами к тому времени надышался, в голове какое-никакое просветление. Тут голос внутри черепа, чтоб я, значит, не дергался, а то весь гербарий попорчу. Я же не дурак, быстро понимаю, что гербарий, это банка со спиртом, в ней я, как та жаба в нашем школьном кабинете ботаники. «Нельзя мыслящих существ в гербарий запихивать, нет такого в законе!» - ору я, не знаю кому. А мне в ответ, что, мол, это еще доказать надо, что ты мыслящее существо. Я им скороговоркой и выдал все, что знаю – все теоремы, что со школы запомнились, вперемежку математику, физику, даже сопромат приплел, хоть в институте его и не понял». Тут я уже не выдержал: «И что они?» Игорь посмотрел на меня, продолжил: «Это, мол, не является доказательством разумности, а только зачатком разума, и наделены этим зачатком даже рыбы… Дар красноречия меня посетил, когда спирт подобрался к промежности – так недолго и химический ожог получить. Знаешь, как это стимулирует мозговую деятельность? Зацепился я за рыб и рыбалку, быстро провел аналогию, как они поймали меня на бутылку, а мы на воблеры и блесны рыб ловим. Рассказал я им, как мы всю пойманную рыбу назад выпускаем. Принцип у нас есть такой… Тут дрянь сверху литься прекратила, я уже к тому моменту на цыпочках стою, чтоб спасти себя для будущих поколений. «Так, мол, и так, интересно, нам тварям неземным, а зачем тогда ловите? В чем кайф весь?» - требуют они объяснить. У меня уже времени побольше, объяснил я им, что ловим мы самых умных и больших, фотографируемся с трофеем, рыбу отпускаем назад, а потом перед друг другом хвастаемся, кто чего и как. Да искренен я был настолько, что почти поверили они мне. «А сам-то тоже выпускаешь?» - поинтересовались. И тут я понял, что если совру, то плавать мне в спирте веки вечные. Я им и отвечаю, что только передовые рыбаки так делают, что я до вчерашнего дня был непередовым, но как только они меня отпустят, так я сразу в передовые и запишусь. Добил я их «передовыми». Время я не засекал, сколько они молчали, совещались, наверно. Почувствовал только, что ноги совсем затекают, мышцы начинает сводить, еще минута-другая и начну в спирт погружаться со всем, что нам, мужикам, так дорого. А тут еще вспышкой по глазам как резанет, стою ничего не вижу, белые круги в глазах бегают. Через минуты три только проморгался». Я почти не видел лица Игоря в темноте, нутром чувствовал, что человек не может так вдохновенно сочинять, если он не великий актер, но не удержался, подлил масла в огонь: «И после этого они тебя достали из этой пробирки и на своей тарелке привезли назад, пожали руку и отпустили? А ты им вслед рукой помахал, этим маленьким зеленым человечкам?» «Никто ниоткуда меня не доставал, и человечков зеленых я не видел, - Игорь снова подошел к костру, кинул веточек. – Как глаза восстановились, идентифицировал я себя за ближайшим кустом от нашего лагеря. В руках бутылка злополучная, хотел я её в куст подальше швырнуть, но не получилось, при поклевке связки мне уродцы потянули. Я ее просто на землю опустил. Сапоги на тапочки поменял, штаны к утру просохли, а как солнце встало, так совсем беда – слезы с глаз ручьем, ничего не вижу. На той рыбалке рыбу и не половил». «А на следующей рыбалке ты уже ловил и отпускал?» - снова вставил я своих пять копеек. «Не, я в том году на рыбалку больше не ездил, боялся очень. Лето и осень дома просидел, а прошлой весной как вода вскрылась усидеть уже не смог, – Игорь разлил остатки. - За принцип «поймал-отпустил»!» Я больше не комментировал его рассказ, слишком уж невероятным он был для меня. «Все, я спать, завтра хочется на утренней зорьке судачка подразнить, - Игорь направился к своей машине, уже возле нее обернулся. – У меня в машине десяток яиц в лотке, с твоим сальцем чудесная яичница на завтрак получится». Хлопнула дверка, стало тихо.
Я еще долго сидел у костра, кидал веточки, дразнил свою любимую огненную птицу-феникса и наслаждался ночью, какая бывает только в ноябре на Припяти.
Утром мы встали еще задолго до рассвета, позавтракали волшебной яичницей, сели в лодки и разбежались по своим заветным бровкам. Хищник, хоть и не часто, но радовал своими поклевками, осенний день пролетел незаметно. Когда я вернулся в лагерь, ни Игоря, ни его машины уже не было.
Если вы вдруг на Припяти встретите парня, которого зовут Игорь, у которого на раскладном столике хрустальные рюмочки совершенно естественно уживаются с ножами и вилками, то попросите у него номер телефона для меня, или просто скажите, что я тоже научился отпускать рыбу...

Да..........многие ,многие остались бы в спирте плавать......А про фестиваль очень здорово написал,даже вопрос возникает-неужели у всех одинаково бывает или просто когда встречаешься с Припятью,бывает так сорвешься.....

2 Anarchy,
К счастью тут Припять совершенно не причем. А про то, как народ на природе фестивалит, можно дисертацию писать. Касается не только рыбаков, но и охотников, и просто шашлычников. Чувство у меня есть, что люди свои тормоза дома оставляют :(. Кто-то едет на рыбалку отдохнуть, да так "отдыхает", что удочку ни разу в воду необмакнет. Мне везет, я с каждым годом все реже и реже попадаю на такие "тусовки" :)
Как показала практика, мене всего склонны к чугунным головам компании до 3-х человек. Компания от 10 человек как правило уже большой фестиваль. Последние события показали, что даже однодневная встреча единомышленников без ночевки, может заставить не одного из них мычать :)