Сеть.world. Что нашли и понравилось, дабы не пропало

ДЕВЯТЬ ДНЕЙ ОДНОГО ГОДА



"ИСТИНА ГДЕ-ТО РЯДОМ..."




...Вовсю Январь. Девятый День прошёл.
"Проснулись" сразу: Печень, Почки, Грыжа...
Ещё бы сутки — было бы не выжить.
ТЫ КОНЧИЛАСЬ. И это — хорошо.

...Но в душу, вдруг, влетел неясный Страх:
Я думал, будет, как-то "поэтапно",
Но вышло так: ТЫ КОНЧИЛАСЬ ВНЕЗАПНО.
Во всех бутылках, рюмках и шкафах.

С утра, денёк какой-то "весь не тот":
Опущен "DOWN" Праздника Рубильник...
...И сиротливо, Грустный Холодильник
Глядит в лицо мне Недрами Пустот...

...Все Девять Дней, под смогом сигарет,
Совсем забыв о сердце и валюте —
Я ПИЛ и ЖДАЛ... Я ждал ПРИХОДА СУТИ!

И ВЫПИЛ ВСЁ. ...А СУТИ — ТАК И НЕТ.

Не верьте тем, кто Вам не верит.
Не ждите тех, кто не спешит
Нажать звонок у Вашей двери,
Когда беда Ваш дом крушит!

Забудьте тех,кто в жизни новой
Забыл о том, кем был вчера,
Чье наспех брошеное слово
Полощут времени ветра.

Не призывайте равнодушных-
Не отзовутся - все равно.
Им кроме органов наружных
наверно, больше не дано.

Ищите тех, кто Вас услышит,
В толпе узнает, позовет,
С кем тонкой ниточкою свыше
Судьба Вас накрепко совьет.

Держитесь тех, кто, с Вами споря,
Остался в главном заодно.
Кто разделил и слезы горя,
И бурной радости вино.

Доверьтесь тем,кто звону верит
Колоколов, а не монет,
Кто совесть Вашей мерой мерит,
Чье "да" - так да! А "нет" - так нет!

Спешите к тем, кто жаждет встречи,
Кто Вас как личный праздник ждет.
С кем раз в году прожитый вечер
питает душу целый год.

Храните тех, кто сердцу дорог,
Над кем не властны времена.
Кто и тогда ведет Вас в гору,
Когда вершина не видна.

И как немного озаренных светом
На нашем жизненом пути!
Дай, Бог,их встретить.
И при этом Дай, Бог, в себе- Себя найти.

виктор гор, а кто автор сего шикарного произведения?

Добавлено через 1 минуту
"И очнувшись от печали,
Улыбнулся я вначале,
Видя важность черной птицы,
Чопорный ее задор.
Я сказал: "Твой вид задорен,
Твой хохол облезлый черен,
О зловещий древний ворон,
Там, где мрак Плутон простер,
Как ты гордо назывался
Там, где мрак Плутон простер?"
Каркнул ворон: "Nevermore".
Э.А.По. "Ворон"


...Мертвые серые волны набегали на мертвый оплавленный песок и с
точностью метронома откатывались обратно, туда, где морское пенящееся
месиво смыкалось у горизонта с мутным небом, изорванным провалами
атмосферных дыр и вихревых колодцев, предвещавших торнадо. Небо нехотя
сплевывало мелкие, слабо светящиеся брызги в грязную земную плевательницу;
земля в местах попадания вяло дымилась, остывая спекшейся коркой -
впрочем, дымилась она уже несколько лет. Ветер метался над побережьем,
ветер свистел в сухих скелетах немногих сохранившихся зданий, ветер
ворошил грязный тюль пепла, обнажая погребенные под ним кости. Небо
равнодушно разглядывало останки. Плевать оно на них хотело...
В первые дни трупов было так много, что ошалевшие от счастья вороны
устроили себе роскошное пиршество. Из-за радиации воздух был почти
стерилен, и птичья толкотня растянулась на недели, потом - на месяцы...
Процесс разложения шел медленно, и когда многие из стаи лысели и умирали
посреди гама и хлопанья крыльев - их тела оставались нерасклеванными.
Крылатые собратья из более удачливых - они предпочитали человечину.
Постепенно вороны заметили, в каких местах их подстерегает невидимая
смерть, и больше не залетали туда. Еды со временем оставалось все меньше,
все труднее становилось отыскать не тронутые гнилью и клювами тела; а о
том, чтобы поймать крысу, вообще не могло быть и речи. В первые дни после
Конца крысам, вопреки всем прогнозам, почему-то повезло гораздо меньше,
чем воронам. Угрюмые птицы копались в развалинах, перелетали с места на
место, разгребая легкий шуршащий пепел; и никто не хотел понять, что
времена сытости канули в небытие...
...Ворона сидела на берегу и ждала. Море нередко выбрасывало на берег
что-нибудь съедобное: раздавленную морскую звезду, краба, сварившегося в
собственном панцире, фиолетовую медузу... Ворона была голодна и сердито
косила налитым кровью глазом на грязную пену прибоя. Ничего. Плохая эпоха.
Особенно плохая после недавнего, чуть тронутого огнем изобилия... Ворона
хрипло каркнула, и в скрежете ее горла на миг проступило забытое слово
навек ушедшей расы. Чужой расы. Вкусной и обильной. И теперь никогда
больше... Никогда.
Очередная волна с безразличным шелестом лизнула сырой песок берега и
откатилась, подобно всем предыдущим, оставив после себя серые опадающие
хлопья и некий предмет, совершенно неуместный на унылом однообразии
побережья. Съедобность предмета была весьма сомнительной - и все же ворона
заковыляла к бугорку медленно оседавшей пены, из которого выглядывало
что-то темное и блестящее...
На песке лежала старинная пузатая бутылка зеленого стекла, надежно
заткнутая просмоленной пробкой. Ворона покосилась на пробку сначала одним
глазом, потом другим... Наконец природное любопытство взяло верх. Птица
осторожно клюнула пробку. И еще раз - уже увереннее... Когда черной
взломщице удалось пробиться сквозь слой окаменевшей смолы, дело пошло
быстрее: трухлявое дерево легко крошилось под ударами крепкого клюва. Ну
вот, еще разок, и еще, и...
Испуганная ворона едва успела отскочить в сторону. Желто-бурый дым,
рванувшийся из бутылочного горлышка, облаком поднялся вверх и сгустился,
образовав обнаженную многометровую фигуру с разметавшейся агатовой гривой
и бронзовой кожей.
- Слушаю и повинуюсь! - прогремел над мертвым берегом низкий голос
гиганта.
Тишина была ему ответом. Только шорох серых волн, только тоскливый
свист ветра.
Джинн поежился.
- Где ты, о повелитель, освободивший меня?! Что прикажешь: разрушить
город или построить дворец?..
Ворона недоверчиво переступила с ноги на ногу и решила пока не
приближаться.
Джинн в растерянности огляделся по сторонам и с ужасом и недоумением
увидел дымящиеся руины, свинцовое море и то, что местами выглядывало
из-под вздымаемого ветром пепла. Он вздрогнул и невольно сделал шаг назад,
по направлению к давно знакомой бутылке. Шаг сотряс застывший пляж, и
ворона истошно закаркала. Джинн повернул голову.
- Что прикажешь, о повелитель? - джинн присел перед птицей на
корточки, и в пронзительных глазах его появилась некая обреченность.
Ворона насмешливо взъерошила перья. Джинн уже знал, чего хочет
голодная птица, но все же предпринял безнадежную попытку изменить судьбу.
- Может, я лучше построю дворец? - робко спросил джинн. - Или разрушу
город...
Ворона глянула на развалины и нахохлилась. Джинн тяжело вздохнул и
принялся за работу...


...Мельчайшие комочки первобытной протоплазмы сливались воедино,
жадно поглощая питательные вещества из пронизанного ультрафиолетом густого
теплого бульона; они делились, множились, структура их быстро усложнялась,
сильнейшие пожирали слабых и выживали, и жизнь уже выбиралась на сушу,
расползаясь по новым, еще неизведанным пространствам...
Гигантские ящеры бродили между гигантскими папоротниками, грозный
каток оледенения утюжил вздрагивающую планету, и первая обезьяна уже взяла
в мохнатые руки палку... и люди в колесницах метали дротики в бегущих
варваров, и горел Рим, и горел Дрезден, и первый ядерный гриб вырос над
секретным полигоном, и трясущийся палец уже завис над алой кнопкой...
Джинн сгорбился и полез в свою бутылку.


...Мертвые серые волны набегали на мертвый оплавленный песок и с
точностью метронома откатывались обратно, туда, где морское пенящееся
месиво смыкалось у горизонта с мутным небом, изорванным провалами
атмосферных дыр и вихревых колодцев, предвещавших торнадо.
Старинная пузатая бутылка зеленого стекла, надежно заткнутая
просмоленной пробкой, валялась на рыхлом песке. Ворона презрительно
тронула ее крылом и не спеша направилась вдоль берега, изредка
останавливаясь и тыча клювом в присыпанные песком тела. Еды было много.
Ворона была довольна.
Осторожные руки прибоя тронули бутылку, перевернули и понесли в море
- прочь, все дальше от молчащего берега. Не оборачиваясь, ворона глухо
каркнула, и в скрежете ее горла на миг проступило забытое слово навек
ушедшей расы.
Никогда.
Никогда больше.
NEVERMORE.

В честь Дня Рождения моего старшего брата, его первый опубликованный рассказ. Написано, когда ему было 22 года.

Микаэл Мелконян
Издержки успеха
1 Я пил обычную чашечку утреннего глюкса в своей конторе на шестом астероиде Альдебарана слева, когда через стеклянную дверь ввалился долгожданный клиент. В том, что это клиент, а не случайный посетитель или грабитель, не было ни малейших сомнений – выдавали взволнованно трясущиеся защечные мешки. Мне, межгалактическому детективу со световым стажем, не составило труда мгновенно определить, что он житель планеты Кроссхоупер из округа дальних радиосолнц. Особь, осчастливившая меня своим визитом, занимала достойное место в иерархической лестнице своего общества. Об этом говорили многочисленные и хорошо выдубленные чучела брыков, украшавшие посетительскую грудь. (Брыки – это низшие существа, обитающие на планетах дальних радиосолнц, и похожи они больше всего на разумных крупсов с Тюльки. Несколько меньше брыки напоминают гиппопотамов с Земли, поскольку намного превосходят их размерами.) Звали клиента Грп, о чем свидетельствовала прибитая к груди дощечка.
Клиентодержатель принял размер и форму, удобные для монозадого полицефала, и Грп радостно упал в него, обмахиваясь верхними губами. Я не очень люблю кроссхоуперианцев. Трудно сказать почему. Может быть, за их исключительно развитые телепатические способности, а может быть, просто за неприятную манеру потеть липким и едким синим веществом. К тому же они страшно обидчивы. Вот и сейчас пришлось поставить мыслимые и немыслимые мозгоблоки, чтобы Грп часом не обиделся – хороший клиент нынче дорог, а у таких типов деньги водятся.
Я обратился к гостю и спросил, какая нужда привела его в мою скромную контору. Обильно поливая все вокруг синим потом и продолжая колыхаться, Грп рассказал, что вчера, когда он спокойно, никого не трогая, трансмигрировал по третьему межгалактическому коридору, из бокового отростка на него набросился квакальщик, сбил с ног, обругал на чистейшем линго и сорвал с груди лучшее чучело брыка из имевшихся в наличии. И вправду, почетное место на широкой груди Грпа было свободно. Клиент жаждал вернуть чучело, найти обидчика и воздать тому по заслугам. Законное желание.
Нужно сказать, что вес субъекта в кроссхоуперианском обществе определяется не только количеством носимых брыков. Но, имея гипертрофированные понятия о чести, кроссхоуперианцы большое значение придают эксцессам вроде происшедшего с Грпом. Главная голова Кроссхоупера дала Грпу три дня, чтобы смыть пятно позора. Происшествие было из ряда вон выходящим. Никто в Галактике никогда не видел, чтобы квакалыцики, спокойные газообразные рептилии, вели себя подобным образом.
Как известно, экстраординарные события расследовать легче всего, и я сразу же сказал, что берусь за дело. Грп понимал всю важность расследования и оставил щедрый задаток. Мы договорились, что в случае успеха он пригонит мне два спальных вагона бульверизатора. Грп еще долго бы благодарно щелкал подгузниками и заливал синькой контору, если бы я его не выкинул с помощью ультразвуковой сирены. Удобная штука, и никто не остается в обиде, поскольку она к тому же отбивает последние кадры памяти.
Поручив подсказывателю отскрести успевший застыть грповский пот, я придвинул к себе холодный глюкс.
2 Я, частный детектив Даго, не люблю действовать наобум и форсировать события. Мой метод заключается в том, что расследование следует вести мягко, без нажима, не напрягаясь, – и вам всегда будет сопутствовать успех. Вот и сейчас, я спокойно взял любимый старый гравиневод и отправился на поверхность астероида половить всякую всячину, путешествующую в межзвездной пустоте. Сидение с неводом успокаивает и настраивает на размышления, а самое главное – часто попадается что–нибудь, помогающее разгадке. Нужно только уметь по мелочам, оказавшимся в ваших сетях, восстанавливать картину происходящих во Вселенной событий.
Шел сильный метеоритный дождь, иногда переходящий в град. Увертываясь от крупных осколков, я уселся в свой любимый кратер и закинул невод.
Не прошло и получаса, как невод почти заполнился. Там было несколько осколков разбившегося недавно корабля – они станут попадаться еще долго; совершающая круиз возмущенная чета девятиногов с промышленной планеты Чикаго, которых я тут же освободил с извинениями; куча газетных обрывков, тряпья и окурков – следы деятельности неаккуратных человекообразных; клетка с невидимым декоративным скорпионом; несколько фальшивых алмазов с подпольных мануфактур Альгамбры; компутатор производства неизвестной мне фирмы; куча дохлых мопсов; дешевая ядерная зажигалка; золотистая чешуйчатая рыба, напоминающая воблу; фотография рок–звезды с металлических планет; неизвестный мне семигранный предмет и початый ящик контрабандного бульверизатора.
Не задумываясь, я вернул космосу газеты, обрывки, окурки и осколки, а все остальное понес в глубь конторы, чтобы изучить в спокойной обстановке. Бульверизатор прибыл весьма кстати и занял подобающее место в погребке; компутатор был почти новый и даже работал, но я быстро понял, что он построен на основе системы логики Алогичных миров, и поэтому отдал его подсказывалыцику. Он любит такие штуки. Фотография рок–звезды была запачкана зеленой губной помадой, и, не найдя в ней больше ничего интересного, я ее выкинул. Клетку с пустотой и алмазы я припрятал – их можно было поменять на что–нибудь стоящее. (Ловля космического мусора – довольно выгодное дело, хотя и хлопотное.) Забавная золотистая вобла понесла всякую чушь про исполнение желаний, называя меня милым стариком. На всякий случай я ее отпустил – чтоб не связываться. Ядерная зажигалка оказалась бомбой – это я выяснил, когда нажал на кнопку. Пока меня регенерировали, а страховая компания отстраивала астероид и контору, я вспомнил, что такие устройства используют Кровавые Сестры из Тоталитарной системы (странно, мне казалось, что я их укокошил в прошлый раз).
Оставалось рассмотреть только семигранник и дохлых мопсов, когда в контору врезался одноместный звездолет с юной венерианской туристкой, судорожно вцепившейся в пульт управления. Как всегда в таких случаях, я прикинулся полисменом и содрал с нее штраф за управление звездолетом в несовершеннолетнем состоянии. Когда я проводил юную леди и вернулся в контору, то обнаружил пропажу семигранника. Он словно сквозь астероид провалился, и даже подсказывалыцик не знал, куда тот подевался. Я бы и забыл про семигранник, но было в нем что–то такое, что заставило меня подойти к визуализатору и воссоздать его в воображаемом пространстве. Надо сказать, что воображаемое пространство ничем не хуже, чем наше, или ваше, или то, которым пользуются эти чудаки с Ванды. Предметы в нем получаются почти как настоящие, правда, выглядят чуть более расплывчато. Воссоздав семигранник, я повертел его в разных направлениях и понял, что именно меня насторожило. Это был контейнер. Не спрашивайте меня, почему я так подумал. Я привык доверять собственной интуиции и опыту. (Позднее я понял, что же натолкнуло меня на мысль о контейнере. Внутри семигранника что–то бултыхалось, когда я его вертел.) Для того чтобы вскрыть предмет, находящийся в воображаемом пространстве, необходимы воображаемые орудия взлома. Представив наковальню, я положил на нее семигранник и изо всех сил стукнул по нему воображаемым молотом.
Из обломков семигранника выпал труп.
3 Несколько световых столетий назад, когда я был еще относительно молод, но уже достаточно знаменит, мне довелось участвовать в симпозиуме сыщиков–программистов. Симпозиум проходил на планете Коллизеум – лучшей планете в мире. Среди нескольких поколений философов было модно доказывать, что это место воплощает глобальный рай – ведь уже тогда, благодаря фундаментальным работам Баллоуна, знали, что у любой мыслящей расы есть своя концепция рая. Баллоун же показал, что найдется ровно одна мыслящая раса, не имеющая своей концепции ада. Это экспериментально подтвердилось, когда в одном из нью–йоркских общественных туалетов обнаружили колонию мыслящих вирусов, которые охотно вступили в контакт с представителями комиссии по новым контактам. Вирусы оказались исключительно вирулентными, но расспрашивать их было бессмысленно – они не понимали вопроса. Комиссия до сих пор тяжело больна. К сожалению, колонию нельзя было уничтожить, поскольку это нарушило бы Упорядоченность Вселенной и дискредитировало бы Баллоуна лично...
Коллизеум, будучи воплощением глобального рая, стал излюбленным местом проведения конференций сыщиков–программистов по глобальным меткам и переменным. И вот, во время блестящего доклада Слокума на тему "Присваивание имен Любимых меткам программы и их влияние на подсознательную компиляцию", райские звуки проникли сквозь стены конференц–холла. То пели райские деревья, и, несмотря на то, что пели они простую песнь крестьян–корчевателей, у всех присутствующих, независимо от расы и вероисповедания, на глаза навернулись слезы безмятежной радости. (Безусловно, в переносном смысле. Каждый радуется по–своему. Кто льет слезы, кто приклеивается к ближайшей поверхности, а кто начинает усиленно поглощать кальций из соседей.) Воображаемый труп, лежащий на столе, принадлежал молодому, но уже половозрелому райскому дереву с Коллизеума. Я многое повидал на своем сыщицком веку, но этот труп пробрал меня до печенок (всех тринадцати). Музыкальные деревья обычно живут вечно и за просто так не путешествуют по Вселенной в семигранной таре.
Контора, заваленная дохлыми мопсами, с появлением дерева и вовсе стала напоминать похоронное бюро. Пришлось осмотреть мопсов и, убедившись в отсутствии в них чего–либо достопримечательного, выкинуть большую часть в окно. Наблюдая за медленно удаляющимся в черную пустоту косяком мопсов, я размышлял о выкорчеванном дереве, брыках, райской музыке и законах кроссхоуперианской чести.
Во всем этом, несомненно, скрывался ключ к разгадке.
4 Пообедать я решил в маленьком китайском ресторанчике в туманности Андромеды. Там собиралась интеллигентная публика и одеться следовало соответственно. Я подобрал в платяном шкафу облик солидного ганнимедянина, причесался, быстро поймал такси и прибыл в ресторан в 27.00 по среднемировому.
За ближним к зимнему саду столиком сидел спрут небольших размеров, евший комплексный обед. При виде меня он радостно зачмокал присосками. Это был старый плут и мошенник Сус, по профессии продавец информации. Я подсел к нему и заказал подкатившему официанту фрикадельки с трюфелями, которые хорошо усваиваются телами ганнимедян. Вообще–то я предполагал отведать восхитительных гигантских каракатиц, которых чудно готовят у дядюшки Цоя, но в складывающейся ситуации это было бы нетактично.
Непринужденная обстановка настраивала на благодушно–деловой лад. Тихо звучала музыка, стелился синий андромедский туман; слева страстно пускали побеги сидевшие в удобных кадках представители разумных форм растительной жизни, шокируя тем самым пожилую миллионершу с Лошади–5; неподалеку мирно торговались рабовладельцы; кто–то лениво палил из базуки на заднем дворе. За столом поразительно похожий на ихтиозавра шофер грузового такси в униформе ел уже восьмой апельсин и довольно метко обстреливал зернышками группу сбежавших с урока гимназисток. Гимназистки игриво ржали.
Беседа началась с расспросов о здоровье родственников и близких, плавно перешла на недавний скандал вокруг сенатора Дулье–третьего, которого застукали за незаконным подслушиванием мыслей политических противников; легко коснулась недавнего чемпионата мира по нардам; оплакала ничейную смерть шахмат – недавно теоретики доказали, что при абсолютно правильной игре белых и черных партия к 34 ходу не может не прийти к ничьей. Лишь после всего этого наша беседа мягко и ненавязчиво подвинулась к вопросам, представляющим, как теперь принято говорить, обоюдный интерес.
Я доел последний трюфель, достал баночку с фимиамом, закурил и сказал Сусу, что занимаюсь новым делом. Он сделал вид, что ничего об этом не знает; я сделал вид, что поверил, но при этом хитро подмигнул. Сус сдался и сказал: "Пойдем выйдем". Это означало: "Есть сведения". Вокруг было слишком много ушей, поэтому мы нырнули во встроенный в ресторан бассейн, хотя в нем и плавала подозрительного вида акула.
В ходе дальнейшей беседы была установлена плата, которую Сус хотел получить за совет. Я пообещал ему достать дефицитные черные чернила, а также заплатить за обед. Вынырнув из бассейна и расплатившись, мы вышли на воздух, и там Сус мне посоветовал.
Что и говорить, совет стоит чернил! Я всегда поражался футуристическим способностям Суса. Он, конечно, не мог знать всего, что будет, и обладал только способностью очерчивать контуры будущих событий. Но зато как очерчивать! (Когда контуры пересекаются, появляется конкретное предсказание. Класс футуриста как раз в том и состоит, чтобы почаще пересекать контуры. Этим они отличаются от кубистов.) Да, старый Сус по–прежнему один из лучших в своем ремесле.
С ним стоило тепло распрощаться, что я и сделал, завидев подъезжающее такси. Спрут ловко всосался в кабину и улетел. Не успев пролететь и двух парсеков, такси взорвалось. Я не встревожился, потому что в эпоху всеобщей регенерации погибают только дегенераты. Далее происходили следующие события. Выяснилось, что генетический код Суса в Центральном Галактическом Архиве гнусно выкраден, а Обязательная Копия в Йельском филиале изменена ровно на одну молекулу. То, что регенерировало из этой копии, выглядело настолько ужасно и так напугало всех присутствующих, что тут же было обращено обратно в код. Никто не помнил, какую именно молекулу изменили, а Главного Профессора сразил приступ белой горячки, поэтому восстановление Суса отложили до лучших времен.
Не знаю, как у вас, а у меня припрятана третья, запрещенная законом копия. Своя, разумеется, не Суса же!
5 Следующим подъехал частник. Я никогда не езжу на частниках, но в некоторых случаях они безопаснее. Я спокойно добрался до конторы. В конторе было тихо и спокойно. Уже принесли вчерашнюю почту и гороскоп. Он сулил неприятности на работе, богатую сексуальную жизнь с раком и советовал остерегаться семиголовых форм жизни. Подсказывалыцик забавлялся с компутатором. На столе уже дымился ароматный глюкс.
Совет, данный мне Сусом, гласил: "Послушай, не будь ослом, съезди в Рай". Он не мог сказать большего, бедняга, его уничтожили даже за эти слова. Страшно подумать, что бы с ним сделали, скажи он все.
Поездка в Рай, даже когда туда ходят рейсовые звездолеты, дело нешуточное, особенно если тут замешана чертовщина,– я позволял медленно течь своим мыслям по извилинам и глюксу по пищеводу. Встроенный в стену экран визуализатора предусмотрительно воплощал мысли в наивно–примитивные растровые изображения. Подсказывалыцик запрограммировал его на стиль Антона Ласевича – великого художника–точкиста. Визуализатор замешкался с показом фразы "замешана чертовщина", но достойно выпутался, изобразив декоративную бетономешалку в форме мифологического черта.
Что тут замешана чертовщина, – позволил я мыслям течь дальше, – сомнений нет. (Визуализатор написал слово "сомнения" и зачеркнул жирной черной чертой. Ему всегда с трудом давались абстрактные образы.) Безумный квакальщик, срывающий с груди кроссхоуперианца лучшего брыка. (Прибор показал, как все это происходило.) Это первый зарегистрированный случай безумства квакальщика, а потому он, возможно, свидетельствует о том, что это был не квакальщик. Стаи дохлых мопсов, летающие по Вселенной. Труп дерева в семиграннике, его прибытие и исчезновение. (На экране был я, с глупым видом сидящий в кратере. В невод попадают девятиноги, газеты, семигранники, рыбы и прочая дрянь. Я тяжело переваливаю через край кратера, шагаю в контору и вываливаю добычу на стол. Дальше бомба, я разлетаюсь на куски, регенерация, юная венерианка, я выхожу ее проводить, семигранник еще лежит, правда, его почти заслоняет тушка крупного мопса, и вдруг этот мопс оживает, хватает в пасть семигранник и растворяется.) Это первый зарегистрированный случай оживления и растворения мопса, а потому, возможно, это был не мопс. Убийство Суса. (Визуализатор позволяет себе вольность и показывает аквалангиста, закалывающего гарпуном Суса.) Необходимо ухватиться за какой–нибудь конец. (Визуализатор показывает неприличную картинку, но быстро спохватывается и изображает меня в виде Тезея, ищущего в глубине темной пещеры нить и одновременно отбивающегося от злобного Минотавра.) "Что же, – подумал я, – эта картинка не так уж далека от истины".
Визуализатор тактично затемнил экран.
6 Все эти необычные события и передряги настолько вывели меня из колеи, что я почти забыл о своем обычном восьмичасовом послеобеденном сне. Утомленный, я незаметно для себя задремал, а проснулся от неясного внутреннего импульса. Внимательно прислушавшись к себе, я локализовал его происхождение. Импульс возник в районе четвертого длинно–кошачьего нейрона. Надо сказать, лично у меня позывы, исходящие от кошачьих нейронов, говорят, что пора развлечься. Немного поразмыслив, я пришел к выводу: небольшая прогулка мною заслужена. Залез в центральный межгалактический туннель и отправился на Ривьеру.
Как всегда, в парке было многолюдно и шумно. Самая большая толпа собралась у павильона, где экспонировались чудовища, только что полученные с одной из новых планет. Чудовища издали казались забавными, и я протолкнулся поближе к клетке.
Одно из них выглядело странно знакомым и к тому же хитро подмигивало желтым глазом, но я убедил себя – мне это только померещилось. Толпа внезапно запричитала и заволновалась. Оказалось, неуклюжая гигантская сумчатая мышь случайно задавила розового карликового слона с Гнома–4. Эти мыши очень неловки, и их терпят в приличных домах за то, что они лучшие в галактике эмпатические психоаналитики.
Почти столько же народу собралось у аквариума со странным существом. Как гласила надпись, то была глубоководная ясновидящая рыба, обычно обитающая в системе Плутоновского водопровода, а ныне гастролирующая по Вселенной. Рыба быстро и деловито обслуживала желающих узнать свое будущее. Те отходили, удовлетворенные.
Я обогнул экзотеррариум, отверг предложение отведать аппетитнейших сырых тарантулов, убежал от шарлатана, предлагавшего определить и устранить причины моих забот по глубине ушных впадин, увернулся от глуповатого ковбоя, торговавшего сладостями вразнос, и долго убеждал заблудившегося детеныша–гуманоида, что я не его бабушка. До павильона, куда я направлялся, было уже рукой подать, и я различил надпись "Баня".
Мутус сидел в позе задумчивого орангутана и тщательно жевал банан, оглядывая окружающих проницательными серыми радарами. Увидев меня, он чуть приподнял голову, легкий мускусный запах благожелательности немедленно окутал меня, укачал и понес куда–то по спирали. Телепатический контакт был полным. Ривьера осталась далеко позади, и тысячи образов захлестывали меня со всех сторон. Мутус внезапно развернулся и – зашвырнул меня в Ниагарский водопад, а потом, не давая опомниться, провел через семь слоев солнечной магмы, освежил циркулярным метеоритным потоком, отгладил теплым паровым катком, окунул в метановую прорубь, покрасил волосы хорошей иранской хной и, наконец, завернув в мягкую простыню, вернул в кресло массажной. Я сидел среди других красных, потных и счастливых клиентов и пил пенистый холодный будвайзер. Настроение медленно, но верно улучшалось.
Сидевший справа отдыхающий взглянул на меня и доброжелательно рыгнул. Я вежливо покачал ногой в ответ. Отдыхающий поднялся, подошел ко мне, вручил сложенную вдвое бумажку, прижал палец к глазному яблоку в знак взаимной сопричастности и исчез во входном люке.
На бумажке было начертано: "Оставьте это дело" – и нарисован семиугольник.
7 Когда я уселся в салоне первого класса, вылетавшего рейсом Ривьера – Рай, в кресле справа оказалась летучая мышь неопрятной наружности. "Успела", – проскрежетала она и засмеялась, показав ряды хищных желтых зубов. Пристегнувшись ремнями, я постарался закрыть глаза и расслабиться, но попробуйте сделать это, когда на вас кровожадно пялится летучая мышь. В голову лезли различные мысли, в частности воспоминания о том, как после возвращения с Ривьеры я сидел в конторе, заново прокручивая все последние события на экране визуализатора. Выжав из бедного прибора всю его разрешающую способность, я увидел, что мопс, похитивший семигранник, и квакальщик, сорвавший с грповской груди лучшего брыка, вовсе не мопс и не квакальщик. На экране (хвала инженерам, создавшим это чудо техники!) в последнюю наносекунду перед исчезновением они обрели–таки свой истинный облик – маленького сморщенного существа в черном плаще. Мопс и квакальщик – это было так, напускное. Я где–то читал... Мимикрия – вот точное название.
До сих пор я так и не решил, надо ли мне стремиться в Рай. Либо нечистая сила устранит меня еще по дороге (при этой мысли соседка справа осклабилась, довольная), либо я долечу и, даже если раскрою тайну убийства поющего дерева, вряд ли это поможет найти пропавшее чучело брыка, а тем паче заставить существо в черном плаще превратиться обратно в квакальщика и принести Грпу свои извинения. Перспективы не очень радостные, а тут еще кровожадная летучая мышь...
Чтобы не видеть четырех рядов острых зубов, я повернулся налево и уставился в иллюминатор. Чернота успокаивала. И тут до меня дошло, что я не вижу звезд. Я протер глаза и иллюминатор – звезд не было видно по–прежнему. Внезапно я понял, что мы никуда не летим – не было обычной дорожной тряски. Разношерстные пассажиры начали преображаться, кто увеличиваясь, а кто и уменьшаясь в размерах и стандартизируясь в точные копии моей соседки. Сильно запахло серой. Неизвестно откуда появился сморщенный тип в черном плаще, тот самый, что прикидывался квакальщиком и мопсом. При его виде мыши отряхнулись и выстроились в строгую шеренгу. Я сидел в кресле и завидовал собственному хладнокровию, когда сморщенный подошел ко мне и сказал: "Ваша карта бита, Даго".
8 "Ваша карта бита", – сказал тип в черном плаще, сморкаясь в носовой платок. Из носа у него текло непрерывно. "Мы могли бы вас уничтожить со всеми потрохами и нелегальными копиями юнокода, – продолжал он, хлюпая носом. – Мы буквально все знаем о вас. Наше досье полнее, чем были в легендарном КГБ".
Тип достал откуда–то из складок своего плаща пачку сигарет, сделав эффектную паузу, медленно сорвал обертку, скатал ее в комочек и легким движением когтя отправил в мою сторону. Я вынес унижение достойно, даже не моргнув. Достав сигарету черным щупальцем, он предложил ее мне. Я сказал, что не курю (это было неправдой), но ни в коем случае не отказался бы от хорошей чашечки глюкса (это было правдой). "Глюкс вы будете пить в Раю", – пошутил сморщенный, и вся шеренга летучих мышей смачно заржала, обмениваясь фразами вроде: "Как он ему вдарил" и "Ну наш старикан дает". Сделав глубокую затяжку, тип продолжал: "Мы могли бы вас уничтожить, Даго. Но мы добры лишь потому, что нам понравились ваша настойчивость и смелость, проявившаяся в нуль–реакции на предупреждения. И кроме того, мы ведь деловые люди, Даго. Вы можете нам понадобиться. И если вы готовы отдать нам часть своего опыта и знаний, – тип сделал широкий жест рукой, как бы показывая, насколько велики, по его мнению, мои опыт и знания, – то мы за ценой не постоим. Мы умеем ценить нужных людей, Даго. Ну так что, вы согласны?". Я ответил, что, безусловно, согласен, если будут соблюдены мои моральные принципы. В шеренге летучих мышей послышался громкий шепот: "Его моральные принципы, вы слышали?" – и иронические смешки. "Ну что же, – сказал тип. – В таком случае с вами желает побеседовать сам господин Верзивул. Будьте добры, наденьте этот антирадиационный костюм и пожалуйте за мной в топку".
Спускаясь по крутым железным ступеням, я думал о том, как же я был наивен, приняв этот дьявольский корабль за пассажирский. "Ты шляпа, – сказал я себе. – Вряд ли твои способности понадобятся кому–нибудь, кроме нечистой силы". В машинном отделении предо мной предстала следующая картина: в ядерной печке, удобно облокотившись о стержни реактора нежился благообразный седовласый джентльмен в форме подполковника гвардерианской армии. В неяркой синеве свечения он выглядел буднично, гуманоидоподобно. Подняв голову, он уставился на меня суровым взглядом шерифа и произнес, слегка картавя: "Так вот вы какой, голубчик. А я представлял вас совсем другим".
9 Тут он почему–то засуетился, начал что–то искать среди регулирующих стержней, нашел бумажку, прочитал, засунул обратно и, просияв, сказал: "Ну ладно, поскорее к делу. Мы не потребуем от вас слишком много, милейший. Небольшие дружеские услуги, я бы сказал, гмм... консультационного характера, что ли. У вас ведь есть дружок в полиции Ближних Миров, голубчик? Ну и славненько, ну и чудненько".
Глаза Верзивула подернулись туманной пеленой, и он продолжал медленнее и как бы нараспев: "Дружище Даго, наша организация катастрофически теряла влияние. Ангелы, эти гнусные мелкие людишки, теснили нас по всем галактикам. Все наши беды начались с того, что они ворвались в законно принадлежащий нам игорный дом на Каллисто, дебоширили, грязно, с нашей точки зрения, ругались, распугали публику, разбили карточный столик и два стула. Моральный ущерб оказался еще больше. Потом они отбили у нас сеть супермаркетов и закусочных, которыми мы владели с незапамятных времен".
Мирный тон подполковника совершенно не соответствовал событиям, о которых он рассказывал. "Мимикрия", – подумалось мне. Тем временем печальное повествование продолжалось: "Ангелы вели себя все нахальнее: наносили удар за ударом и скрывались на своей защищенной территории – в Раю, где упивались победами под пение райских деревьев. Вы ведь знаете, – он снял фуражку, вытер лоб, вздохнул, – что нечистая сила не может проникнуть в Рай? Это противоречило бы теории Баллоуна, черт бы его побрал. Мы пытались его подкупить, но он заявил, что для него наука – превыше всего. Вы ведь знаете эту вздорную теорийку? С тех пор как нашли эти вирусы в Нью–Йорке, Баллоун совсем зазнался.
Сейчас,– продолжал он, сверяясь с бумажкой, наш индекс популярности – наинизший за последний отчетный период. Пришлось принимать срочные меры. Мы обратились к футуристам, и физикам, и владельцам информации – да, да, именно к Сусу. Потом, правда, пришлось его убрать – он слишком много знал. Так вот, Сус сказал, что видит опасение в разрушении какой–то зелени и каких–то корней. Мы не могли понять, что бы это могло значить, пока не получили информацию, выкраденную у физика–теоретика Иванова. Иванов утверждает, что уничтожение любого конечного элемента Рая приведет к нарушению его экстерриториальности.
Это было уже что–то. Таким образом, сопоставляя и анализируя, нам пришлось пойти на убийство дерева. Мне было его жаль – я любил слушать их пение. Вы помните ту песнь? – и Верзивул запел неожиданно приятным тенором. Закончив петь, он сказал: – Кстати, вы знаете, что деревья поют теперь только тяжелый рок? Как вы думаете, это их форма выражения скорби по погибшему товарищу? Не знаете? Ну и ладно. А чучело брыка? Ну с этим все совсем просто".
Он порылся в ворохе угольев и достал отлично выделанное чучело крупного брыка. "Просто у меня к ним слабость, – сказал Верзивул и, улыбнувшись, ласково потерся о тушку щекой; потом продолжил уже совсем другим, фанфарно–торжественным тоном: – Теперь мы можем проникать на их территорию. Завтра мы планируем нанести этим негодяям сокрушительный удар в их логове. В семь ноль–ноль по среднерайскому времени".
Выдержав паузу, подполковник опять сказал: "Вы свободны, Даго. Когда понадобитесь, вас позовут. Бидон, проводите господина Даго до его астероида и смотрите, никаких телесных повреждений". Он даже пожал мне на прощание рукав антирадиационного костюма.
Наконец–то я узнал, как зовут сморщенного типа в плаще.
10 Дальнейшие события внешне складывались как нельзя лучше. Подручные Бидона разыскали квакалыцика–токсикомана, который за пару пакетов веселящего газа согласился извиниться перед Грпом и стерпеть пару пощечин. Неотличимая копия утерянного чучела брыка заняла законное место на широкой груди добродушного кроссхоуперианца. Сородичи были в восторге, Грп одержал убедительную победу на выборах в местное Управление художественной самодеятельностью. Я получил свой бульверизатор.
Дело об убийстве дерева успешно замяли с помощью моего друга из полиции Ближних Миров. Друзья–деревья погоревали–погоревали и, оставив тяжелый рок, вернулись к песенному фольклору, вызвав тем самым небольшую серию студенческих волнений на одной из металлических планет.
Все выглядело как прежде, но время от времени стали меня посещать безответные вопросы. Согласно теории Баллоуна, теперь, после исчезновения глобального Рая, нарушилась целостность Вселенной. Значит, как зловеще предрекал Баллоун, энтропия будет бесконечно возрастать, необратимо подталкивая мир к всеобщему коллапсу? Вряд ли это отразится лично на мне, я уже стар, и все–таки...
Вчера я не нашел своего любимого китайского ресторанчика в туманности Андромеды. Он бесследно пропал вместе со всей туманностью. Пришлось обедать сырыми тарантулами на Ривьере. А сегодня я вышел из межгалактического туннеля там, где всю жизнь находилась Ривьера, и обнаружил только компанию парящих в пустоте университетских профессоров во главе с Баллоуном. Профессора с жаром спорили о возможном развитии событий.
А самое обидное заключалось в том, что когда мне надоело слушать о "коллаптическом континууме" и "вакуумных хвостах" и я повернулся, чтобы уйти, то не обнаружил межгалактического туннеля. На месте входного люка стоял нанюхавшийся квакальщик и смеялся.
Может, кто–то подскажет, как мне теперь попасть обратно в свою контору?
Химия и жизнь, 1991, № 12, С. 79 –85.

Ничего рассказик Есть что-то от стиля горячо любимого мною Шекли. Грустно, что поиск в Гугле по имени не дал ничего, кроме этого же рассказа :(.
Один из лучших популярных журналов периода приближения к концу и конца советской эпохи.

И не найдешь...:( Свалил братуха на ПМЖ в том же 91-ом и забросил "писательство". Я сам нашел случайно - оригинала журнала у меня не осталось, а хотел показать жене, покопался в нете и нашел! :p Сейчас пишет по-английски, но не публикует, просто хобби. А про Шекли - это точно! В паре журналов отказали именно сославшись на подражание и даже плагиат.

Что может быть интимнее секса?
Один плеер на двоих. Одна музыка.
Твой взгляд на неё, когда она спит..так безоружна, не накрашено, неконтролируемо.
Сплетение пальцев. А еще неповторимое: "Эту книгу ты читаешь?
На какой сейчас странице?" и твоя книга в её ладонях.
Вопрос "Что тебе снилось вчера?" и ответы на подобные вопросы.
"А откуда у тебя этот шрам?" - это интимнее чем взгляд на грудь.
Когда ты допиваешь её остывший чай.
Когда она сидит за твоим компьютером.
Когда вы рассказываете друг другу истории из детства.
На свете есть столько вещей, интимнее секса...
...интимнее секса... когда он щекочет тебя своими ресничками)
...когда убирает небрежно упавшую прядь волос с лица...
...когда целует в запястье, а не в губы или щёчку...
...когда дотрагивается кончиком своего носика к твоему и смотрит при этом на тебя игривым взглядом...
В целом мире, на всем белом свете столько вещей интимнее секса...

Злобная Собачница
мдя..красиво..
молодость..
весной запахло..
а мы старые уже..
у нас на вопрос пока только один ответ..
это когда участвуя в групавухе,ты сидишь тихо в сторонке и куришь..
т.е. это на столько интимно,когда можно "сачкануть"...
размышляя при этом:
- и я так могу..
- и так
- а тут я бы лучше..
- ого! что то досель невиданное
:-D :-D :-D
(шютка юмара)

биг-мен, а что мешает молодость вспомнить? :) Прийти не с букетом роз, а с ромашками или полевыми цветами (чуть-чуть до лета потерпеть) :)

опять потерпеть..
как в том анекдоте:
спать ложусь рано,жена поздно..
встаёт в 8,жена уходит на работу в 7..
пы.сы..
ну а в душе мы все рамантики:D
Громадные, выше крыш,
надо мной шелестели тополи.
Подошел какой-то мылыш
и об меня вытер сопли.
===================

Девица в кустах полуголая
выдала странный стриптиз
трусы сняла через голову,
а лифчик не верхом, а вниз

===================
Девочка красивая
в кустах лежит нагой.
Другой бы изнасиловал,
а я лишь пнул ногой

===================
Пошел я к озеру утопленницу смотреть
с такой бы вот утопленницей вместе помереть

=====================
- Мы вцепились жадно друг в друга
И пошли обниматься в парадное.
Я хотел негритянку как уголь,
А она была шоколадная.

Я хотел, чтобы грудь сапогом,
Чтоб как туфель была лакированой.
А у этой чай с молоком,
Вот и стал я разочарованный.

ну и в том же духе

Добавлено через 15 минут
Купил я капусту и свеклу,
Стою на кухне, варю щи.
Раздался звон, посыпались стекла,
В дом ввалились товарищи.

Притащили девицу пьяную,
Она орет как помешанная.
В кастрюлю я зелень пряную
Бросаю, и ложкой помешиваю.

Джинсы стащили ловко,
Крик ее храпом стал.
Аккуратно шумовкой
Я мутную пену снял.

Сижу и тихо из миски
Ложкой хлебаю щи.
А рядом девицу тискают
Бурно товарищи.

Добавлено через 36 минут
Мазохисту на лавке
Втыкали дети булавки,
Не от тоски, не от шалости,
А втыкали от жалости.

================
Сиял стакан в руке Ивана -
К Ивану близилась нирвана
=====================
Совершенно откровенно
Тронул я ее колено.
Тут же получил по роже,
Честно и открыто тоже.

"России нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а с здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение.

А вместо этого она представляет собою ужасное зрелище страны, где нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей."

(1847 год, из переписки Белинского и Гоголя)

"Еще меня изумила эта отважная самонадеянность, с которою вы говорите; "Я знаю общество наше и дух его", и ручаетесь в этом. Как можно ручаться за этот ежеминутно меняющийся хамелеон? Какими данными вы можете удостоверить, что знаете общество? Где ваши средства к тому? Показали ли вы где-нибудь в сочиненьях своих, что вы глубокий ведатель души человека? Прошли ли вы опыт жизни>? Живя почти без прикосновенья с людьми и светом, ведя мирную жизнь журнального сотрудника, во всегдашних занятиях фельетонными статьями, как вам иметь понятие об этом громадном страшилище, которое неожиданными явленьями ловит нас в ту ловушку, в которую попадают все молодые писатели, рассуждающие обо всем мире и человечестве, тогда как довольно забот нам и вокруг себя. Нужно прежде всего их исполнить, тогда общество само собою пойдет хорошо. А если пренебрежем обязанности относительно лиц близких и погонимся за обществом, то упустим и те и другие так же точно. Я встречал в последнее время много прекрасных людей, которые совершенно сбились. Одни думают, [что] преобразованьями и реформами, обращеньем на такой и на другой лад можно поправить мир; другие думают, что посредством какой-то особенной, довольно посредственной литературы, которую вы называете беллетристикой, можно подействовать на воспитание общества. Но благосостояние общества не приведут в лучшее состояние ни беспорядки, ни [пылкие головы]. Брожение внутри не исправить никаким конституциям. Общество образуется само собою, общество слагается из единиц. Надобно, чтобы каждая единица исполнила должность свою. <...> Нужно вспомнить человеку, что он вовсе не материальная скотина, но высокий гражданин высокого небесного гражданства. Покуда он хоть сколько-нибудь не будет жить жизнью небесного гражданина, до тех пор не придет в порядок и земное гражданство.

Вы говорите, что Россия долго и напрасно молилась. Нет, Россия молилась не напрасно. Когда она молилась, то она спасалась. Она помолилась в 1612, и спаслась от поляков; она помолилась в 1812, и спаслась от французов. Или это вы называете молитвою, что одна из сотни молится, а все прочие кутят, сломя голову, с утра до вечера на всяких зрелищах, закладывая последнее свое имущество, чтобы насладиться всеми комфортами, которыми наделила нас эта бестолковая европейская цивилизация?" Гоголь - Белинскому

(наброски неотправленного письма)

(Конец июля - начало августа н. ст. 1847 Остенде)

Ну что, Старички )))

Те, кого мы называем детьми родились примерно в 1996-97 г.г. Тогда мы уже умели ходить, говорить, учились писать и читать.... Они никогда не пели "белые розы" и "желтые тюльпаны". Не танцевали макарену или ламбаду, не запирались в комнате, слушая Арию или Сектор газа. Для них, СПИД и безработица существовали всегда. Они никогда не играли в резиночку на перемене и не копили вкладыши от жвачки "Лов из", не собирали наклейки и не вклеивали их в альбом про Барби или Белоснежку. Они считают, что лучшая одежда всегда продавалась в магазинах, а не на рынках в воскресенье утром... Они даже не знают, что такое приставка Денди или Сега. Они никогда не видели дискеты 5дм. CD появился, когда им только исполнился год, а аудиокассета для них декоративный аксессуар в стили ретро. Они не представляют, какими раньше были телевизоры и как можно было их смотреть в черно-белом изображении, они даже не смогут объяснить, как люди обходились без пультов дистанционного управления. Возможно, что они никогда не видели фильм " Электроник" и не записыпали музыку из сериала "Элен и ребята" и даже не знают, кто такие Иден Кэпвелл и Круз Кастильо...да даже "Дикий Ангел" они видели ещё совсем детьми и девушки, крутящие попами под "Камб ё долёёёр, ор ивер дааааан" не производили на них никакого впечатления... Им кажется, что проводной телефон - это выдуманая штука из старых фантастических фильмов, а пейждер - просто смешное слово. Для них, колеса у роликов всегда были выровнены в одну линию, а Майкл Джексон всегда был белым. Так кто же эти люди, которых мы называем детьми???
..... ОНИ - это теперешняя молодежь!!!!!! Вот, несколько признаков нашего старения: 1 Ты понимаешь вышеизложенный текст, улыбаешься и
говоришь "Эххххх!....." 2 Ты иногда занимаешься спортом и переполняешься от этого гордостью.. или иногда на тебя нападает желание скушать полезный кефир или овощи... 3 В твоем ночном столике или в сумке есть лекарства от головной боли, или болей в желудке, ну или но-шпа на всякий случай... 4 Дети теперь обращаются к тебе на "вы". 5 Твои друзья женятся. 6 После прочтения этого текста, ты решишь отправить его своим друзьям с пометкой, что им понравится. Ну, что, Старички? (Без обид))).
Эх

Английская рыбалка
Темнота рассеялась под светом фар подъезжавших машин.
Ослепительно мерцающие маячки и рыканье переговоров полицейских по рации, которые раздавались всюду, не оставляли сомнения, что проблем уже не избежать. К берегу водоема подкатила еще одна машина, наверно, хозяина. Его большой, старинный дом находился в полумиле и светился всеми окнами.
Ролик и Семен лежали за кустами, в двадцати метрах от осматривающих берег полицейских и громко лающих собак.
Несколько минут ранее они только успели закинуть две сетки, как сработала скрытая сигнализация, огласив пустынный берег и окрестности пронзительным воем. Со стороны дома вспыхнул прожектор, и стало светло, как днем.


Оторопев от неожиданности, застигнутые врасплох рыбаки бросились прятаться в ближайших кустах.

Через полминуты показались фары несущихся к берегу пруда машин.

— Быстро работают!
— Семен, что делать будем? — прошептал на ухо Ролик.
— Сваливать надо б* ь! Сорвалась рыбалка. Сетки жалко, новые совсем! Да, не дыши ты в ухо, как конь!
— А с машиной твоей что будет?
— Да, ничего! Скажу, угнали. Вернут.

Люди в фуражках освещали фонариками местность, отыскивая непрошенных гостей, посягнувших на самое святое в английском королевстве — частную собственность.

Раздались возбужденные голоса, и было видно, как тянут на берег полные трепещущей рыбой найденные сети.

— Come on, pull, Stew!
— So much wish, I’ve never seen so much fish!

Полицейские топтались вдоль берега, освещая улов фонариками. Защелкали вспышками камеры.

— They must be nearby.
— Harry search their car.

В Опеле Семена открылись двери, и в осветившемся салоне появилась фигура полицейского.

— I’ve found some documents here…

Столпившиеся легавые рассматривали найденные в машине Семена документы, которые лежали в бардачке.

Семен от злости заскрипел зубами и ударил кулаком о землю.

— Вот теперь п*ц! Запалились!
— Что, делать, Семен? Теперь найдут нас и депортируют. Влипли, б*!
— Отодвинься от меня, а то еще обоссышь с испуга!

Семен повернул свое лицо к Ролику и зашептал:
— Я пошел сдаваться! Скажу им, что просто приехал воздухом подышать. А про рыбу ничего не знаю. Ты сваливай. Доползешь до дороги, позвонишь кому-нибудь, пускай приедут за тобой. Мобила у тебя?

Ролик похлопал себя по карману штанов и радостно закивал головой.

— Давай, отползай. Если поймают, не вздумай колоться. Скажешь, что ты лунатик, ночью по дороге гуляешь.

Семен дождался, пока товарищ отполз на приличное расстояние, и поднялся из укрытия. Лучи фонариков сразу ударили ему в глаза.

На берегу Ла-Манша все время дует противный ветер, который не дает выглянувшему на минуту солнцу согреть обнаженные тела редких купальщиков. Крупная галька выворачивает босые ноги, а выброшенная после отлива морская трава издает тошнотворную вонь.

Кое-как доковыляв до воды, падаешь животом на воду и, царапая кожу на животе, руками перетаскиваешь тело на глубину. Вода очень мутная и никогда не бывает достаточно теплой, но и совсем холодной тоже бывает редко. Гольфстрим, что еще сказать.

— И все равно хорошо! Десять лет здесь, а все не привыкну!

Семен вышел из воды, доковылял до оставленных резиновых шлепанцев, и уже выпрямившись, направился к Роланду и Арвиду, которые сидели на брошенном лежаке.

— Сема, как водичка? Не замерз?

Роланд протянул ему пластиковый стаканчик с водкой.
—Ты ему больше не наливай! — указал Семен в сторону развалившегося с закрытыми глазами Арвида. — Нажрался уже!

Ветер трепал целлофановый пакет, в котором лежало две бутылки смирновки и упаковка баночного пива.

— Давай сегодня за рыбой съездим! Я вчера по навигатору нашел пруды с форелью, и ехать недалеко.

— И я с вами поеду! — приподнялся с земли Арвид.

— К жене своей поедешь, а не с нами! Ты сетку мою распутал, что прошлый раз я тебе давал? — Семен надвинул ему на глаза козырек бейсболки.

— Ну так получилось! — Арвид сделал жалобное лицо.

— Допиваем и поехали, а то заснете здесь!

Ролик прямо в мешке разлил по стаканчикам остатки водки и раздал в протянутые руки. Допив водку и пиво, компания поднялась и, покачиваясь, направилась к новому опельку Семена. Передав жене пьяного в стельку Арвида, Семен поехал в сторону своего дома.

Рыбалка в Англии — развлечение дорогое. Пруды, где разрешается, за хорошие деньги, ловить рыбу, обозначены в путеводителях как места досуга. Любители английской рыбалки покупают лицензию и на удочку ловят рыбку, получая от этого процесса громадное удовольствие. Но, самое интересное, что, поймав рыбину, рыбак бережно выпускает ее обратно в водоем. Вот такая странная английская рыбалка!

Разумеется, платить, а тем более выпускать рыбу, Семен и Роланд даже не думали. Обычно, приехав ночью на пруд, они забрасывали сети и уже через час упаковывали в большие черные бинсы богатый улов. В этом был азарт, адреналин и бесплатная вкусная пища.

— Надо кого-то еще взять, чтобы нас отвез, а то мы уже нормально выпили.

Семен и Ролик сидели за столом на кухне и прикидывали, кому позвонить для помощи. На столе стояла начатая бутылка «Абсолюта».

— Давай Баху позвоним, он давно просился! Правда, я телефон его не знаю, но можно у Гены Комбата узнать. Сейчас я его наберу!

— Только ты сам с этим старым козлом разговаривай, я его не перевариваю.

Ролик нашел нужный номер и нажал на вызов.

— Гена, привет! Подскажи номер….

Не дав договорить, в ответ послышалась пьяная отборная брань.

— Вы, мудаки гребанные… пошли на х*, суки конченные… Еще позвоните, будете сосать…,бля…

И отбой.

Ролик так и остался сидеть с вытянувшимся от удивления лицом.

— Ты слышал!?

Семен вскочил и схватил ключи от машины.
— Поехали! Сейчас покажем этому уроду, кто будет сосать.

Машина остановилась возле дома, где жил Комбат. Ролик выскочил из машины первым и позвонил в дверь. Его всего колотило от злости. Послышались шаги, дверь открылась, и показалось сморщенное и опухшее от ежедневных пьянок лицо Гены Комбата.

— Ты чего сюда нарисовался, а? Не понял, что я сказал тебе, вонючка драная….

Договорить он не успел. Подбежавший Семен с размаху приложил Гену по плечу бейсбольной битой. Корчась от боли, тот упал на спину и начал отползать назад.

— Ты, что гнида, охренел!

Ролик ударил корчившегося от боли Гену ногой в живот.

Ворвавшись в гостиную, Семен увидел следующую картину: посередине комнаты стоял стол, сервированный пластмассовыми тарелками с закуской и пластиковыми стаканчиками с водкой. За столом сидело трое мужиков, возраст которых был от сорока и выше. Они замерли со стаканами в руках и испуганно смотрели на влетевшего человека с битой.

Чтобы еще больше нагнать жути на присутствующих, Семен с размаху ударил битой по накрытому столу. В разные стороны полетела посуда с салатами и тарелки с закуской. Сидевшие за столом мужики в страхе отпрянули от стола. Ужас застыл на их лицах.

— Сидеть, уроды! Ноги переломаю! На колясках милостыню просить будете!

Гастарбайтеры в ужасе полезли под стол и повизгивали от ужаса.

Ролик, пробежав по коридору, ударом ноги открыл дверь другой комнаты. С кровати вскочил спящий литовец. Здоровый деревенский парень, килограмм на сто двадцать, не меньше. Засеменив ногами и закрутив руками, Ролик выбирал позицию, чтобы вырубить этого борова с одного удара. Но вдруг тот закрыл по-бабски лицо руками и заныл:

— Не бейте! Я все отдам! А-ааа! Шаусмас!

Стало понятно, что клиент скис.

— Закрой пасть и сиди тихо! Понял!

— Лабас, лабас… Сапрот!

Ролик захлопнул дверь и вышел в гостиную. Там продолжался сеанс Кашпировского. Семен внушал сжавшимся от ужаса слушателям, кто здесь хозяин и как надо жить.

— Все понятно?

— Да-да! Да! — раздался не дружный хор голосков.

— Вы не в сказку попали, а в Англию, работать приехали! Забудьте, кем вы были! Теперь вы дерьмо!

Семен пошел к выходу. В коридоре, скорчившись на полу, скулил от боли Комбат. Он поднял его за ворот и прямо в лицо прошептал:

— Я тебя, мразь, по стенке размажу, если хоть раз твой голосок услышу! Ты понял меня, гнида!

— Понял, понял! Прости, Сема, пьяный был….

На улице было уже темно. Семен открыл багажник и достал маленькую болгарку, работавшую на аккумуляторах. Кинув на асфальт кусок брезента, он залез под припаркованный новенький Пежо Комбата. Секунд десять слышалось только жужжание инструмента.

— Смотри, Ролик, это стоит пятьдесят паундов. В Лондоне есть человек, который покупает катализаторы по нормальной цене.

— Нормально! Вон, сколько машин стоит, можно поработать. Хе-хе!

Иногда утром на улицах города наблюдалась такая картина: спешащий на работу англик усаживается в свою машину, заводит мотор. Раздается жуткий грохот, и он выскакивает из машины, как сумасшедший, пытаясь укрыться в доме. Причина очень проста: ночью катализатор с машины был срезан неизвестными хулиганами и сдан в металлолом. Ничего личного, просто бизнес! Так называемый ответный ход капитализму!

…Опель-Астра понеслась по опустевшему ночному городу.

—Ролик, что делать будем?

— Что делать!? Едем за рыбой! И так, столько время потеряли!

— У меня две сетки новые, смотри не запутай.

— Все нормально будет, через пару часов с уловом приедем! А здорово мы Гену шуганули! Гы-гы!

Машина, освещая фарами кирпичные дома Хэмптона, неслась по пустым улицам.

Подбежавшие полицейские окружили Семена и повели к стоявшим машинам.

— Your name, please? Is it your car, sir?

— Are these your nets with fish?

— Я не понимаю, что вам надо! Я приехал сюда воздухом подышать. В чем дело? Уберите руки, легавые!

— Now, you’ll have to go with us to the police station!

—Я не говорю по английский! Ай доунт спик инглиш!

К Семену подскочил старик в брезентовом комбинезоне и попытался ударить в лицо.

— You bastard! You’ve stolen my fish!

— Да, пошел ты, :):):):)!

Семен отпихнул налетевшего на него хозяина пруда. Полицейские оттеснили нападавшего старика и попытались успокоить.

— We’ll solve this problem, sir! Calm down!

Тот от злости ударил ногой машину Семена. Послышался звук разлетевшихся стекол. Его схватили за плечи двое легавых и оттащили в сторону.

— Stop this! It’s illegal!

— Ты что делаешь, скотина!

Семен кинулся с кулаками на старикана. Тут же двое полицейских завернули за спину его руки и усадили в машину. Завывая сиреной и мелькая маячками, машина понеслась в сторону полицейского участка.

Рыбалка закончилась.

…Отмахав по-пластунски двести метров, Ролик выбрался на шоссе. Кое-как отряхнувшись от налипшей грязи, пошагал в сторону Хэмптона.

Заметив вдалеке свет фар, он тут же бросался в сторону на землю и ждал, пока проезжающий автомобиль не исчезнет вдали. Пройдя несколько километров, он достал телефон и набрал номер.

— Айвар, ты спишь! Это я, Ролик! Нас с Семеном менты замели! Я слинял, забери меня!

И начал объяснять свои координаты.

— Спасибо, Айвар! Жду!

Роланд сел на землю, достал смятую пачку Мальборо и чиркнув зажигалкой, закурил.

— Да, блин! Что там с Семой?

Через час Роланд увидел медленно двигающийся автомобиль, который явно кого-то искал. Он выскочил из кустов и замахал руками.

— Айвар, сюда! Я здесь!

Машина поравнялась с Роландом и оттуда вышли полицейские.

—Go into the car, sir!

…Семена привезли в полицейский участок и закрыли в камере. Повесив на вешалку куртку и сняв ботинки, он завалился на кровать и закурил.

— Надо все отрицать, ничего не докажут.

Он имел опыт в подобных делах и знал, что чистосердечное признание облегчает душу, но добавляет срок.

— Пойду в отрицаловку. Не докажут! Здесь не совок.

Он уже почти заснул, как дверь камеры открылась и появилась улыбающаяся рожа Ролика.

— Сема, и ты здесь!

…Утром Семена повели в кабинет следователя. Здесь было все чисто и стерильно. На окнах висели жалюзи, а на столе, возле пожилого мужчины-следователя, стоял современный монитор компьютера. Оглянувшись по сторонам, он увидел женщину лет сорока, в бирюзовом платье и дурацкой прической.

— Здравствуйте, господин Семен Воронов! — на не совсем чистом русском, произнесла женщина. — Здравствуйте, товарищи!

Эта фраза немного напрягла переводчицу, она никак не могла точно перевести, и заметно занервничала.

Семен уселся в предложенное кресло.

— Можно курить?

Женщина перевела, и следователь махнул рукой!

— Yeah, sure smoke!

Через час переговоров стороны пришли к обоюдному соглашению: Семен признает незаконную рыбалку, а следователь отпускает его, обещая небольшой штраф.

Оформив со следователем необходимые бумаги, Семен пошел к своей машине. Ее еще ночью доставили на эвакуаторе к участку. Осмотрев повреждения, Семен остался доволен. Разбитая ногой хозяина рыбной фермы фара очень гармонировала к помятому, год назад крылу и треснувшему бамперу. Имея бумаги с полиции, можно смело рассчитывать на компенсацию убытков.

— Ты мне за все заплатишь!

Сев в машину, Семен направился домой.

…Он только попытался заснуть, как раздался настойчивый звонок в дверь. На пороге стоял улыбающийся Ролик, и в руках держал бутылку смирновки и упаковку пива.

— Сема, ты тоже на свободе!

Они сели за стол и разлили в хрустальные, привезенные с родины, рюмки водку.

— Я так и сказал, что лунатик. Не помню, мол, ничего! Гэ-гэ! Так мне они чек на лечение выписали! Во, смотри! На пятьдесят восемь паундов в месяц. Мне нравиться эта страна, Сема!

— Ролик, ты молодец! Едем завтра за катализаторами.

…Через месяц Семена вызвали в суд, по делу о не законной рыбалке. Когда судья увидела, что раньше Семен фигурировал в делах о подделке документов, нелегальном бизнесе и контрабанде, то была удивлена, что следователь хлопотал о таком мягком приговоре, как штраф в сто паундов.

Подойдя к судье покрасневший следователь произнес:

— Я ему обещал.

Слово в Англии значит очень много!

И дело успешно было закрыто.

Спустя месяц Семен вырвал со страховщиков положенные ему две тысячи компенсации за причиненный ущерб.

П.С . Не моё. Автор (мне кажется) Вячеслав КНЯЗЕВ.

Ощущение, что кусок из середины должен быть в начале.