Предположим, тебе удалось любимых собрать, и пусть это будет
Круглосуточный садик, район Новоленино, спальня, полночь,
В одеялах, лохматые, сонные, близкие тёплые люди
Все, которых ты помнишь, такие, какими помнишь.
Вот такая твоя механическая отрада:
В чёрной комнате ненаглядные и невидимые шепчут:
«Как дела? Что печальный такой? Может, что-нибудь надо?»
Отвечаешь: «Да я не печальный. Кроме вас, ничего не надо.
Мне гораздо уже легче».
Четверговая соль просыпается с улицы в тонкие щели
Неразумный ты мальчик, всё слушаешь и не слышишь
Под кроватями есть и пружина, и валик, и молоточки
Эти люди не дышат: солью никто не дышит.
Молоточек в подошву — спасибо на добром слове
тёплый шёпот слоями обугленной солью просыпан
Люди в коконах белых расселись у изголовья
«Мне гораздо легче уже. спасибо, спасибо».
Круглосуточный садик, район Новоленино, спальня, полночь,
В одеялах, лохматые, сонные, близкие тёплые люди
Все, которых ты помнишь, такие, какими помнишь.
Вот такая твоя механическая отрада:
В чёрной комнате ненаглядные и невидимые шепчут:
«Как дела? Что печальный такой? Может, что-нибудь надо?»
Отвечаешь: «Да я не печальный. Кроме вас, ничего не надо.
Мне гораздо уже легче».
Четверговая соль просыпается с улицы в тонкие щели
Неразумный ты мальчик, всё слушаешь и не слышишь
Под кроватями есть и пружина, и валик, и молоточки
Эти люди не дышат: солью никто не дышит.
Молоточек в подошву — спасибо на добром слове
тёплый шёпот слоями обугленной солью просыпан
Люди в коконах белых расселись у изголовья
«Мне гораздо легче уже. спасибо, спасибо».
.................................................. ............
Снимай только самые мрачные хаты, строго первый этаж,
чтоб только что померли жившие тут последние сорок лет.
Меж рамами в кухне должен лежать химический карандаш.
Следи, чтоб колонка не автомат, обои в мелкий букет.
Живи там три года и вырастет вентиль
в поганом шкафу, где стояк,
пробьётся сквозь стопку "роман-газет"
за семьдесят третий год.
крутни этот вентиль на два оборота,
и трубы раздвинутся так,
что в Нижнюю Праздничную Москву
откроется тайный ход:
Там сетью проспектов в неоновом свете пары идут не спеша,
там сотни дверей и за каждой —
увесистый джаз и вечерние платья.
Туда не пускают в дешёвом костюме, без шляпы и без ППШ,
(Ага, обязательно ППШ. Томпсоны там не катят).
чтоб только что померли жившие тут последние сорок лет.
Меж рамами в кухне должен лежать химический карандаш.
Следи, чтоб колонка не автомат, обои в мелкий букет.
Живи там три года и вырастет вентиль
в поганом шкафу, где стояк,
пробьётся сквозь стопку "роман-газет"
за семьдесят третий год.
крутни этот вентиль на два оборота,
и трубы раздвинутся так,
что в Нижнюю Праздничную Москву
откроется тайный ход:
Там сетью проспектов в неоновом свете пары идут не спеша,
там сотни дверей и за каждой —
увесистый джаз и вечерние платья.
Туда не пускают в дешёвом костюме, без шляпы и без ППШ,
(Ага, обязательно ППШ. Томпсоны там не катят).
(С) Владимир Навроцкий
Прокомментировать: