Треп-оффтоп

Они естественный отбор уже прошли, иммунитет такой, что нам до них очень далеко. Никакой ковид их не возьмет

У меня один такой же во дворе живет. Уже лет 10 . Резиденция в одном из заброшенных двухэтажных сараев. Ну ,это аналог подвальных чуланов, только отдельным длинным бараком на улице. Баба тоже была ,но померла. Тут же, во дворе. А этого бомжа никакая зараза не берет.

У мeня возлe домa двa бомжикa - жeнщинa и eйный xaxaль - обоcновaлиcь нa мycоpной площaдкe, в ceкции для кpyпногaбapитного мycоpa. Нaтaщили дивaнов, мaтpacов, одeял и тeлогpeeк. Нaлaдили быт, зaвeли cтоpожeвyю yбep-двоpнягeн.

A что? Утpом вcтaют в 6.00, cовepшaют кyльтypный моцион по окpecтным помойкaм и пpиёмным пyнктaм. Ближe к полyдню нaпpaвляютcя в элитный мaгaзин, покyпaют и вкyшaют топ кyолити BCОП aпepитив "Bодкa Пpaздничнaя", потом кyшaют. До вeчepa cпят вce втpоём вмecтe c cобaкой в обнимкy. Beчepом cидят, пpaздно и нaдмeнно обозpeвaя окpecтноcти. Потом кyшaют, пpинимaют дижecтив того жe топового бpeндa и cпокойно отxодят ко cнy. Бeз кpeдитов, обязaтeльcтв, коммyнaлки и paботы нa дядю. И вcё вpeмя нa cвeжeм воздyxe.

Кpacотa жe!
(С)

Что-то почитал и задумался, а каким в дальнейшем будет мой сын?




«Впустите детей в свою жизнь…»
Я, кажется, навсегда запомнила, как мы с мамой много лет назад стояли в очереди в сберкассе — знаете, бывают такие воспоминания-вспышки, как фотоснимки…

Вот я и помню: маленькое душное помещение, на уровне моего носа — ноги, ноги, ноги, авоськи, кошёлки. Народу много, все стоят, переминаются, вздыхают. У обгрызенных по краям столов бабушки, медленно водя привязанными к столу шариковыми ручками, заполняют какие-то бумажки…

Рядом была почта — там тоже нужно был долго стоять в очереди к окошечку, чтобы получить бандероль или сделать перевод. Но! Там ещё почему-то были настоящие чернильницы и cтaрые расщеплённые перья, и это было необыкновенно привлекательно — пока мама стоит в очереди, нацарапать что-нибудь, высунув язык, на бланке для телеграммы. Там же были массивные лакированные кабинки для междугородных переговоров, туда вызывали по фамилии, абоненты плотно запирали за собой двери и потом кричaли в трубку на всё отделение, это было любопытно, я дома иногда играла в почту.

Я наперечёт помню все магазины своего детства: наш овощной — продавщицы в перчатках с обрезанными пальцами, хозяйственный — там удивительно пахло, продуктовый — в нём стоял почти космический автомат для продажи разливного растительного масла, дальний гастроном -шесть часов в очереди с бабушкой за сахаром, потому что 2 кг в одни руки, а на улице лето и фрукты-ягоды, молочный, который мы называли «стекляшкой», булочную с привязанными ложками — чтобы пробовать хлеб на мягкость, галантерею, прачечную, где выдавали завёрнутое в серую бумагу бельё, химчистку…

Я пишу это не для того, чтобы похвастаться своей феноменальной памятью. Я не сомневаюсь, что все так же хорошо помнят те же самые места — потому что мы в них часто бывали. В выходной, после садика, после школы мама, папа, бабушка брали нас за руку и шли с нами в будничный свой поход по магазинам и химчисткам. Это было иногда скучновато, и тогда нам приходилось самим придумывать, как себя развлечь, иногда наоборот интересно, но это была живая, настоящая, обычная жизнь, в которой мы волей-неволей участвовали, наблюдали её, самым естественным образом учились в ней ориентироваться.

Потом маятник качнулся сами знаете куда, и мы стали вести себя с нашими собственными детьми совсем по-другому.

— Как можно водить за собой маленького по всем этим сберкассам?! Там толчея, инфекция, там ребёнку скучно, пусть лучше посидит с бабушкой дома, позанимается с развивающими кубиками.

— Сумасшедшая мамашка, таскает в слинге повсюду бедного малыша, смотреть на него жалко!

— Дети должны получать положительные эмоции, зачем им эта тоска в очередях?

— Пусть дети живут детской жизнью, взрослые дела их не касаются!

Это маниакальное стремление оградить детей от жизни в любых её проявлениях привело к странным и неожиданным результатам. Ребёнку десяти лет надо подробно и на пальцах объяснять, как кyпить что-то в магазине: сказать то-то, предъявить карточку, не забыть взять сдачу, как следует убрать деньги… Московские дети тринадцати лет впервые в жизни попали в метро: визжали, как пятилетние, хохотали и хватались друг за друга. Я знаю родителей, которые с ужасом отбирают кухонный нож у ребёнка семи лет и пишут мне на экскурсию с пятиклассниками сообщения типа «проследите, пожалуйста, чтобы Маша надела шарф!»…

Мы огораживаем их от всего. Мы везде, где можем, стелем соломку. Мы стараемся всё сделать сами: нам так спокойнее и проще. Можно долго спорить о том, стало ли опаснее сейчас на улице, но факт налицо: дети младшего школьного возраста почти не ходят сами в магазин, в школу, на кружки, не ездят одни на общественном транспорте. Моя подруга возила в школу дочь вплоть до последнего звонка — излишне напоминать, что мы сами ходили и ездили в школу начиная с 2-3 класса. Дети больших городов практически лишены — и слава богу — опасных и захватывающих приключений нашего детства (исследование подвала, катание на кабине лифта, прогулка по крышам гаражей), но при этом они также утратили возможность исследовать мир вокруг себя и плохо себе представляют, как он вообще устроен.

Когда я много лет назад писала о детских домах и интернатах, я узнала, что одна из основных проблем их выпускников — полная невозможность встроиться в окружающую их жизнь. Они не умеют жить самостоятельно, потому что всю их жизнь перед ними сама появлялась тарелка супа, само начиналось кино в определённое время, валились с неба подарки, а среда была абсолютно безопасной. Поэтому, как только их выпихивают во взрослую жизнь, перед ними встаёт миллион вопросов. Если учреждение, в котором они выросли, не проводило соответствующих занятий, они понятия не имеют, как общаться в магазине, каким образом заплатить за электричество, что делать, если нужно отправить, например, посылку куда-нибудь в Кострому, не могут сварить себе даже гречневую кашу и мигом спускают все деньги, которые лежат на их счету. Поэтому нечего удивляться тому, что по статистике абсолютное большинство из них спивается, оказывается в тюрьме, теряет выданное государством жильё или заканчивает жизнь самоубийством. Однажды ночью в Питере я разговорилась с девушкой из очереди за бесплатным супом: вахтёр из её общежития, с которым у неё конфликт, отобрал у неё паспорт и не пускает, не даёт даже забрать вещи оттуда, так что она живёт на улице, питается с помощью бeздoмных и до судорог боится вахтёра. Как я и думала, девушка оказалась детдомовской. У неё в голове нет ни алгоритмов решения проблем, ни даже желания их решать. Удивлённо раскрыв свои большие глаза, она смотрела, как я машу руками и мечу молнии, и молча слушала мои возбуждённые объяснения, что никто не имеет права отбирать у неё паспорт, что есть такая служба, называется «пoлиция», в которую надо было сразу же позвонить, что в Петербурге есть уполномоченный по правам человека, куча государственных и благотворительных организаций, которые ей помогут, нельзя же, в самом деле, ночевать в ноябре в подъездах, надо только заморочиться и их поискать. Она кивала и вздыхала. На следующий день я встретила её там же.

Ещё одна проблема этих детей — потребительское отношение, возникающее из удовлетворения взрослыми их потребностей. Для них делают всё, а они ни для кого не делают ничего. Обе этих проблемы у детдомовцев были всегда, но я до недавнего времени и не думала, что они неожиданно свалилась на головы детей из самых благополучных семей. Они ничего не знают от окружающей их жизни, от которых мы их оградили, иногда в буквальном смысле, и привыкли к тому, что их все одевают, развлекают, учат, за ними убирают, им всё и всегда дают, а они никому ничего не должны. Я еду с лекций в частную школу, и завуч меня предупреждает:

— Имейте в виду: у нас коттеджные дети.

— Простите?

— Ну, дети, которые никогда не выходили за забор коттеджа без родителей, охранника или водителя. Они ничего не знают о том, что за забором. В их жизни только закрытая территория посёлка и школы…

Впрочем, это проблема не только «коттеджных» детей. Теперь зачастую и вполне обычные «районные» дети — так же, как и детдомовцы, как и дети миллионеров — понятия не имеют, для чего нужна сберкасса («таскать ребёнка в рассадник инфeкции?!»), как сварить самим картошку («порежутся! обожгутся!») и что делать с той же посылкой в Кострому («мне проще самой»). Специалисты говорят о том, что из-за смены системы коммуникаций прoпacть между современными родителями и детьми шире, чем когда-либо, но мне кажется, мы сами, своими руками выкопали себе яму.

…В дочкином классе я занимаюсь экскурсиями. И вот что я вам скажу: самая увлекательная лекция в прекрасном музее не сравнится для них по степени интересности с посещением производства. Они, затаив дыхание, смотрят на то, как растёт салат на бесконечных плантациях агрокомбината, как завороженные наблюдают за штамповкой конфет в шоколадном цехе и замирают перед агрегатом, перемешивающим тесто на хлебозаводе. Их всё это гипнотизирует и очаровывает, потому что они вообще не представляют, откуда что берётся. У них нет никаких идей по поводу того, как и откуда взялись самые простые окружающие их вещи и каким образом они были сделаны: карандаш, сметана, платье и так далее. Поэтому одной из первых поставленных мной перед собой же задач было свозить детей на ферму. Настоящую ферму, где они получат представление о том, откуда берётся хотя бы часть еды, как это происходит, как выглядит сельский труд.

На ферме дети немного сошли с ума. Они с упоением месили грязь по дороге в свинарник, пищали от восторга, глядя на свежеснесённые куриные яйца, широко раскрыв глаза, смотрели на то, как доят корову, тайком жевали хлебные колосья, смело трепали по холке коз. По моей просьбе на ферме с ними сбили масло и испекли хлеб. Ничтожно малая, но хоть какая-то часть бытового волшебства — превращения зёрен и молока в нашу ежедневную еду, каждый день происходящего на заводах и фермах, о котором мы не задумываемся, а они ничего не знают. Это была наша экскурсия года, они её ещё долго вспоминали.

…Ещё одна удивительная черта нашего времени — наши дети слабо себе представляют, чем мы, их взрослые, занимаемся большую часть своей жизни. Сейчас не принято брать детей на работу (неизменная часть детства многих из нас), мало кому приходит в голову организовывать для детей сотрудников экскурсии по своей организации — и очень, очень жаль, потому что для ребёнка папа и мама исчезают на целый день неизвестно куда, делают неизвестно что, после чего благодаря неизвестно чему и непонятно как в доме появляются деньги, вещи, еда. Прибавим к этому то, что по сравнению с нашим детством появилось много загадочных профессий, название которых ребёнку ни о чём не говорит. Кто был у нас, кроме всем понятных врaчeй, строителей, учёных, слесарей и учителей? Разве что инженеры да бухгалтеры — но, как правило, это можно было объяснить. Теперь же родители через одного — копирайтеры, менеджеры, маркетологи, дизайнеры, мерчендайзеры, эйчары, пиарщики, сммщики, бариста, байеры и бог знает кто. Понять, что папа с таким названием делает на своей работе или почему он всё время сидит в компьютере, категорически невозможно, если папа не утрудится объяснить, а ещё лучше — показать, чем же он всё-таки занимается.

Несколько лет назад я с удивлением обнаружила, что для моих дочерей нет ничего привлекательнее, чем весь день мотаться со мной по моим ежедневным делам. Особенно здорово, когда мы это делаем на общественном транспорте, сидим рядышком и можем в дороге сколько угодно болтать, играть, веселиться, глядя друг другу в глаза. Мы заезжаем на одну из моих работ, и гордый ребёнок несёт мыть гору чайных чашек, копившихся несколько недель, — и по тому, как его совершенно искренне хвалят и благодарят, понимает, что он сделал нужное и важное. Он ходит со мной тише воды и ниже травы по коридорам и внимательно слушает мои объяснения — кто, чем и зачем тут занимается. Он радостно заходит со мной в магазины — благо очередей теперь в том виде, в каком они были в нашем детстве, нет. Он внимательно слушает, для чего нужен банк и что в нём делают. Он заходит со мной выпить чаю с пирожком в мою любимую кофейню. Он едет домой усталый и счастливый.

Всё это я пишу, лёжа в кровати в окружении бумажных платков, кружек с чаем и водой, подушек, градусников и прочих всем знакомых атрибутов. Я уже довольно давно поняла, что мамина бoлeзнь — это вынужденная самостоятельность для детей. Придётся самим сходить в парикмахерскую, объясниться с мастерицами и расплатиться. Придётся также сходить в магазин, потому что маме нужны мёд и лимоны. Придётся самим приготовить ужин. Нет, мама встать не может, мама может только yмирaющим голосом дать точные инструкции. Если мама выползет на свет божий, она очень расстроится, когда увидит лужу в коридоре. Маме надо отнести чай и накормить её. Меня потрясла гордая физиономия моего ребёнка, когда он принёс мне на подносе приготовленную им еду.

На следующий день главной по кухне была младшая. Три раза приходила спросить, вкусный ли получился ужин.

Конечно, вкусный, родная. Самый вкусный на свете…

Автор: Ксения Кнорре Дмитриева

СОБЕСЕДОВАНИЕ

— Сколько бы вы хотели у нас зарабатывать?
— Миллион долларов США.
— А если серьёзно?
— Я серьёзно. Вы спросили о моём желании. А хотеть я вправе чего угодно.
— Ладно, тогда сколько бы вы хотели зарабатывать именно у нас?
— Вы спрашиваете то же самое. Переформулируйте вопрос.
— Хм. И вправду.
— Как вы думаете, сколько наша компания способна вам платить?
— Миллион долларов.
— Вы смеётесь? Наша компания просто физически не может платить вам миллион. Вы это и сами понимаете.
— От чего же? Стоимость акций вашей компании явно превышает миллион. А если ещё продать недвижимость...
— Так, прекратите! Это собеседование, а не КВН.
— Я понимаю. Но ведь вы же сами задаёте такие вопросы. Моя задача – правильно на них отвечать. По-моему, я даю вполне логичные ответы.
— Ох-х-х. Ну ладно. Если вы хотите получать миллион, тогда что вы умеете делать за такую зарплату?
— Могу отвечать на вопросы, не давая на них конкретные ответы. Этим занимаются президенты и дипломаты. А они зарабатывают очень хорошо.
— Так, оставим вопрос зарплаты на потом. Почему вы хотите получить эту работу?
— Потому что мне нужна работа. Это же очевидно.
— Ладно. Тогда почему мы должны нанять именно вас?
— А разве вы должны? Вы имеете право выбора.
— Да что с вами не так? Ну хотя бы назовите ваши самые сильные стороны.
— Я правша. Так что, пожалуй, моя правая сторона – самая сильная.
— Как же с вами всё-таки тяжело. Тогда что вы считаете своими слабостями?
— Свою левую сторону я считаю значительно слабей правой.
— У-у-у-х. Тогда где вы себя видите через пять лет?
— Кем вы меня считаете? Марти Макфлаем? Я не умею путешествовать во времени. Если бы умел, выбрал бы себе место работы посолиднее.
— Ладно, тогда каков предел вашего карьерного роста?
— Я для себя не устанавливаю планки и границы, которые создадут барьер в пути по карьерной лестнице.
— То есть, вы способны превзойти и меня?
— Да.
— Э-э-э-э... Тогда... М-м-м…Расскажите о своей мечте.
— Моя личная мечта вас не касается. Я сейчас предлагаю свои услуги, а не мечты.
— В таком случае, мы не сможем составить правильное мнение о вас.
— Невозможно составить правильное мнение о человеке, зная о чём он мечтает. Вы что, психолог?
— Или вы ответите на этот вопрос, или собеседование окончено.
— Ладно. Я мечтаю покорить человечество.
— Но зачем?
— Чтобы окончательно завершить подъём по карьерной лестнице.
— Почему вы всегда уходите от ответа? Это обычное собеседование, а не допрос.
— Вот именно. Зачем проводить подобное собеседование со сложными вопросами, на временную должность грузчика, если можно просто спросить о вредных привычках и состоянии здоровья? Вы со своей западной бюрократией уже порядком достали! Вы бы ещё коворкинги здесь устроили! Да, я выпиваю. Да, зарплата 12 000 меня устроит. Да, завтра я могу приступить к работе. Теперь я могу идти? Прекрасно. Значит до завтра.
— Э-э-э…
***
"Мы прерываем передачу с экстренным выпуском новостей.
Два часа назад, пьяный грузчик из Европейского Центра ядерных исследований захватил контроль над Адронным коллайдером и ловушкой с антиматерией, чтобы поработить мир. Как сообщили сотрудники ФРС Швейцарии, пока что он требует миллион долларов, ящик водки и блок сигарет. Оставайтесь с нами."

Алексей Гумилёв

Да, я т оже надеюсь. Что-то ее не видно. А было так интересно. )

Зачахла ветка. Надеюсь, что с Фантазеркой все в порядке.


Старый пилот морской авиации пришел в кафе и заказал чашечку кофе. Он был в любимой пилотской куртке.
Тут к нему подсела молодая женщина.
Она спросила:
- А вы настоящий пилот?
- Ну, я практически всю свою жизнь провел в различных самолетах, летал во времена Второй мировой и Корейской войны.
Я обучил более 260 молодых пилотов. Так что я думаю, что у меня есть все основания считать себя настоящим пилотом. А кто ты?
Девушка ответила:
- Я – лесбиянка. Вы знаете, я целыми днями думаю о голых женщинах. Первая моя мысль по утрам – о них. Принимая душ, я тоже думаю о голых женщинах.
Смотря телевизор, я тоже думаю о голых женщинах. Кажется, что все вокруг наводит меня на мысли о голых женщинах.
После этого признания они пили кофе в тишине.
Через некоторое время к ним за столик подсел молодой человек и спросил у старого летчика:
- Скажите, а вы - настоящий пилот?
Он ответил:
- Я всегда думал, что да, но только что я узнал, что я – лесбиянка.

Автор: Касимов Элик

Тихо, все на рыбе

Это точно. ))))

Из чего же сделаны наши девчонки?

Сладкая, та не поверю))) национальный менталитет не позволит))))

lynx, фу фу фу какие ты слова говоришь.
Рожать детей - это прекрасно, в действительности. ))

Та наверное усиленно работает. ))