...когда-то эту историю я уже писал... так что это есть в интернете...
.
В Белгосконсерватории есть оперная студия. Там ставят оперы , где студенты в главных ролях... набираются опыта для будущей работы на сцене.
1985 г. Поставили оперу Жоржа Бизе "Искатели жемчуга". В одной из главных ролей, Нурабад, верховный жрец Брахмы, был Миша Качановский (бас). Характер у Миши был ещё тот. Со многими он поругался и не контачил, лез во все дела со своим личным мнением. Ну поэтому и его так же "любили"...
Идёт 2-й акт. На сцене любовная сцена главных героев. Миша стоит за кулисами... ждёт своего выхода. А выход тот должен был стремительный и грозный, со словами ко всему народу "ВСЕ СЮДА ! ПОСКОРЕЙ!".
В той любовной сцене, есть музыкальная тема, похожая на выход жреца. Кто-то, явный "друг" Миши, подшутил над ним во время этой тему, и крикнул Мише - "Твой выход!".
Миша с воодушевлением вылетел на сцену, громогласно пропел - "ВСЕ СЮДА ! ПОСКОРЕЙ!" Но никто , конечно не прибежал, так эта сцена должна быть через минут 10. А на заднем плане, главные герои , собственно по сценарию занимались предварительными ласками, и им было не до Миши. Миша понял что не туда влез, плюнул, выругался, и ушёл за кулисы.
На этом, триумфальное выступление Миши не закончилось. Через неделю, был второй показ оперы, с другими солистами, но на роль жреца никого не могли поставить, кроме Михаила. Бессменный, так сказать.
В третьем акте, у жреца тоже есть выход на сцену. Кому-то показалось мало мишиного предыдущего триумфа. За сценой, есть такая штука, которая держит кулисы. Она плоская, типа железная или свинцовая пластина, килограм на 10-15 , и её кладут на кулисы, чтоб те не шевелились. И вот этот кто-то, явный "друг", когда Миша стоял за кулисами и ждал выхода, взял, и привязал эту штуковину к мишиному балахону, который по полу полз за ним.
И вот Мишин выход . Он дёрнулся... но ничего не получилось... да и не видел, что его держит из-за балахона. Он он был парень очень сильный, напрягся, и с этой фигнёй, всё-таки вышел на сцену, волоча её с грохотом за собой! Народ, на сцене, конечно, от ржаки, с трудом пел. А потом же был ещё и уход со сцены, отчего уже и оркестру трудно было играть!
Я тоже работал в той опере... в роли местного воина. Когда, перед концертом выдавали костюмы, то на меня ничего не налезло. Поэтому дали какую-то верёвку, которую надел наискосок, на голое тело, и так и бегал полуголый на сцене... но с копьём!
[