Сеть.world. Что нашли и понравилось, дабы не пропало

Слава, ты зрабiў вялiкую справу, выклаўшы сюды гэты тэкст!

Великие моменты...они рядом .

Один из таксистов написал у себя на странице Facebook: Я приехал по адресу и посигналил. Прождав несколько минут, я посигналил снова. Так как это должен был быть мой последний рейс, я подумал о том чтобы уехать, но вместо этого я припарковал машину, подошёл к двери и постучал... "Минуточку" - ответил хрупкий, пожилой женский голос. Я слышал, как что-то тащили по полу. После долгой паузы, дверь открылась. Маленькая женщина лет 90 стояла передо мной. Она была одета в ситцевое платье и шляпу с вуалью, как будто из фильмов 1940-х годов. Рядом с ней был небольшой чемодан. Квартира выглядела так, будто никто не жил в ней в течение многих лет. Вся мебель была покрыта простынями. Не было ни часов на стенах, ни безделушек, ни посуды на полках. В углу стоял картонный ящик, наполненный фотографиями и стеклянной посудой. - Вы бы не помогли мне отнести мою сумку в машину? - сказала она. Я отнес чемодан в машину, а затем вернулся, чтобы помочь женщине. Она взяла меня за руку, и мы медленно пошли в сторону автомобиля. Она продолжала благодарить меня за мою доброту. - Это ничего - сказал ей я, - Я просто стараюсь относиться к моим пассажирам так, как я хочу, чтобы относились к моей матери. - Ах, ты такой хороший мальчик, - сказала она. Когда мы сели в машину, она дала мне адрес, а затем спросила: - Не могли бы вы поехать через центр города?. - Это не самый короткий путь, - быстро ответил я... - О, я не возражаю, - сказала она. - Я не спешу. Я отправляюсь в хоспис... Я посмотрел в зеркало заднего вида. Ее глаза блестели. - Моя семья давно уехала, - продолжала она тихим голосом. - Врач говорит, что мне осталось не очень долго. Я спокойно протянул руку и выключил счетчик. - Каким маршрутом вы хотели бы поехать? - спросил я. В течение следующих двух часов, мы проехали через город. Она показала мне здание, где она когда-то работала лифтером. Мы проехали через район, где она и ее муж жили, когда они были молодоженами. Она показала мне мебельный склад, который когда-то был танцевальным залом, где она занималась будучи маленькой девочкой. Иногда она просила меня притормозить перед конкретными зданиями или переулком и сидела уставившись в темноту, ничего не говоря. Позже она вдруг сказала: - Я устала, пожалуй, поедем сейчас. Мы ехали в молчании по адресу, который она дала мне. Это было низкое здание, что то вроде маленького санатория, с подъездным путём вдоль не большого портика. Два санитара подошли к машине, как только мы подъехали. Они были бережны, помогли ей выйти. Они, должно быть, ждали её. Я открыл багажник и внёс маленький чемодан в дверь. Женщина уже сидела в инвалидной коляске. - Сколько я вам должна? - спросила она, достав сумочку. - Нисколько - сказал я. - Вы же должны зарабатывать на жизнь, - ответила она. - Есть и другие пассажиры, - ответил я. Почти не задумываясь, я наклонился и обнял её, она держала меня крепко. - Ты дал старушке немного счастья, - сказала она, - Благодарю тебя. Я сжал ее руку, а затем ушёл.. За моей спиной дверь закрылась, Это был звук закрытия еще одной книги жизни... Я не брал больше пассажиров на обратном пути. Я поехал, куда глаза глядят, погруженный в свои мысли. Для остальных в тот день, я едва мог разговаривать. Что если бы этой женщине попался рассерженный водитель, или тот, кому не терпелось закончить свою смену? Что, если бы я отказался от выполнения её просьбы, или посигналив пару раз, а затем уехал?.. В конце, я хотел бы сказать, что ничего важнее в своей жизни я ещё не делал. Мы приучены думать, что наша жизнь вращается вокруг великих моментов, но великие моменты часто ловят нас врасплох, красиво завернутые в то, что другие могут посчитать мелочью...

В 1982 году Ларри Уолтерс, пенсионер из Лос-Анджелеса решил осуществить давнюю мечту - полететь, но не на самолете. Он изобрел собственный способ путешествовать по воздуху. Уолтерс привязал к удобному креслу сорок пять метеорологических шаров, наполненных гелием, каждый из которых имел метр в диаметре. Он уселся в кресло, взяв запас бутербродов, пиво и дробовик. По сигналу, его друзья отвязали веревку, удерживавшую кресло. Ларри Уолтерс собирался плавно подняться всего на тридцать метров, однако кресло, как из пушки, взлетело на пять километров.

Соседи обсуждают. Звонить ли 911? Зачем? Человек улетел. Летать не запрещено. Закон не нарушен. Насилия не было. Америка - свободная страна. Хочешь летать - и лети к чертовой матери.

...Часа через четыре диспетчер ближнего аэропорта слышит доклад пилота с заходящего лайнера:

- Да, кстати, парни, вы в курсе, что у вас тут в посадочном эшелоне какой-то му**к летает на садовом стуле?

- Что-что? - переспрашивает диспетчер, галлюцинируя от переутомления.

- Летает, говорю. Вцепился в свой стул. Все-таки аэропорт, я и подумал, мало ли что...

- Командир, - поддает металла диспетчер, - у вас проблемы?

- У меня? Никаких, все нормально.

- Вы не хотите передать управление второму пилоту?

- Зачем? - изумляется командир. - Вас не понял.

- Борт 1419, повторите доклад диспетчеру!

- Я сказал, что у вас в посадочном эшелоне му**к летает на садовом стуле. Мне не мешает. Но ветер, знаете...

Диспетчер врубает громкую трансляцию. У старшего смены квадратные глаза. В начало полосы с воем мчатся пожарные и скорая помощь. Полоса очищена, движение приостановлено: экстренная ситуация. Лайнер садится в штатном режиме. По трапу взбегают фэбээровец и психиатр.

Доклад со следующего борта:

- Да какого еще хрена тут у вас козел на воздушных шариках путь загораживает!., вы вообще за воздухом следите?

В диспетчерской тихая паника. Неизвестный психотропный газ над аэропортом.

- Спокойно, кэптен. А кроме вас, его кто-нибудь видит?

- Мне что, бросить штурвал и идти в салон опрашивать пассажиров, кто из них ослеп?

- Почему вы считаете, что они могут ослепнуть? Какие еще симптомы расстройств вы можете назвать?

- Земля, я ничего не считаю, я просто сказал, что эта гадская птица на веревочках работает воздушным заградителем. А расстройством я могу назвать работу с вашим аэропортом.

Диспетчер трясет головой и выливает на нее стакан воды и, перепутав руки, чашечку кофе: он утерял самоконтроль.

Третий самолет:

- Да, и хочу поделиться с вами тем наблюдением, джентльмены, что удивительно нелепо и одиноко выглядит на этой высоте человек без самолета.

- Вы в каком смысле??!!

- О. И в прямом, и в философском... и в аэродинамическом.

В диспетчерской пахнет крутым первоапрельским розыгрышем, но календарь дату не подтверждает. Четвертый борт леденяще вежлив:

- Земля, докладываю, что только что какой-то парень чуть не влез ко мне в левый двигатель, создав угрозу аварийной ситуации. Не хочу засорять эфир при посадке. По завершении полета обязан составить письменный доклад.

Диспетчер смотрит в воздушное пространство взглядом Горгоны Медузы, убивающей все, что движется.

- ...И скажите студентам, что если эти идиоты будут праздновать Хэллоуин рядом с посадочной глиссадой, то это добром не кончится! - просит следующий.

- Сколько их?

- А я почем знаю?

- Спокойно, борт. Доложите по порядку. Что вы видите?

- Посадочную полосу вижу хорошо.

- К черту полосу!

- Не понял? В смысле?

- Продолжайте посадку!!

- А я что делаю? Земля, у вас там все в порядке?

- Доложите - вы наблюдаете неопознанный летательный объект?

- А чего тут не опознать-то? Очень даже опознанный.

- Что это?

- Человек.

- Он что, суперйог какой-то, что там летает?

- А я почем знаю, кто он такой.

- Так. По порядку. Г д е вы его видите?

- У ж е не вижу.

- Почему?

- Потому что улетел. -Кто?

- Я.

- Куда?

- Земля, вы с ума сошли? Вы мозги включаете? Я захожу к вам на посадку!

- А человек где?

- Который?

- Который летает!!!

- Это что... вы его запустили? А на хрена? Я не понял!

- Он был?

- Летающий человек? -Да!!!

- Конечно был? Что я, псих.

- А сейчас?

- Мне некогда за ним следить! Откуда я знаю, где он! Напустили черт-те кого в посадочный эшелон и еще требуют следить за ними! Плевать мне, где он сейчас болтается!

- Спокойно, кэптен. Вы можете его описать?

- му**к на садовом стуле!

- А почему он летает?

- А потому что он му**к! Вот поймайте и спросите, почему он, тля, летает!

- Что его в воздухе-то держит? - в отчаяньи надрывается диспетчер. - Какая етицкая сила? Какое летательное средство??? Не может же он на стуле летать!!!

- Так у него к стулу шарики привязаны.

Далее следует непереводимая игра слов, ибо диспетчер понял, что воздухоплаватель привязал яйца к стулу, и требует объяснить ему причину подъемной силы этого сексомазахизма.

- Его что, Господь в воздухе за яйца держит, что ли?!

- Сэр, я придерживаюсь традиционной сексуальной ориентации, и не совсем вас понимаю, сэр, - политкорректно отвечает борт. - Он привязал к стулу воздушные шарики, сэр. Видимо, они надуты легким газом.

- Откуда у него шарики?

- Это вы мне?

- Простите, кэптен. Мы просто хотим проверить. Вы можете его описать?

- Ну, парень. Нестарый мужчина. В шортах и рубашке.

- Так. Он белый или черный?

- Он синий.

- Кэптен? Что значит - синий?...

- Вы знаете, какая тут температура за бортом? Попробуйте сами полетать без самолета.

Этот радиообмен в сумасшедшем доме идет в ритме рэпа. Воздушное движение интенсивное. Диспетчер просит таблетку от шизофрении. Прилетные рейсы адресуют на запасные аэропорты. Вылеты задерживаются.

...На радарах - ничего! Человек маленький и нежелезный, шарики маленькие и резиновые.

Связываются с авиабазой. Объясняют и клянутся: врач в трубку подтверждает.

Поднимают истребитель.

...Наш воздухоплаватель в преисподней над бездной, в прострации от ужаса, околевший и задубевший, судорожно дыша ледяным разреженным воздухом, предсмертным взором пропускает рядом ревущие на снижении лайнеры. Он слипся и смерзся воедино со своим крошечным креслицем, его качает и таскает, и сознание закуклилось.

Очередной рев раскатывается громче и рядом - в ста метрах пролетает истребитель. Голова летчика в просторном фонаре с любопытством вертится в его сторону. Вдали истребитель закладывает разворот, и на обратном пролете пилот крутит пальцем у виска.

Этого наш бывший летчик-курсант стерпеть не может, зрительный центр в мерзлом мозгу передает команду на впрыск адреналина, сердце толкает кровь, - и он показывает пилоту средний палец.

- Живой, - неодобрительно докладывает истребитель на базу.

Ну. Поднимают полицейский вертолет.

А вечереет... Темнеет! Холодает. И вечерним бризом, согласно законам метеорологии, шары медленно сносит к морю. Он дрейфует уже над берегом.

Из вертолета орут и машут! За шумом, разумеется, ничего не слышно. Сверху пытаются подцепить его крюком на тросе, но мощная струя от винта сдувает шары в сторону, креслице болтается враскачку, как бы не вывалился!...

И спасательная операция завершается по его собственному рецепту, что в чем-то обидно... Вертолет возвращается со снайпером, слепит со ста метров прожектором, и снайпер простреливает верхний зонд. И второй. Смотрят с сомнением... Снижается?

Внизу уже болтаются все береговые катера. Вольная публика на произвольных плавсредствах наслаждается зрелищем и мешает береговой охране. Головы задраны, и кто-то уже упал в воду.

Третий шарик с треском лопается, и снижение грозди делается явным.

На пятом простреленном шаре наш парень с чмоком и брызгами шлепается в волны.

Но веревки, на которых висели сдутые шары, запутались в высоковольтных проводах, что вызвало короткое замыкание. Целый район Лонг-Бич остался без электричества.

Фары светят, буруны белеют, катера мчатся! Его вытраливают из воды и начинают отдирать от стула.

Врач щупает пульс на шее, смотрит в зрачки, сует в нос нашатырь, колет кофеин с глюкозой и релаксанты в вену. Как только врач отворачивается, пострадавшему вливают стакан виски в глотку, трут уши, бьют по морде... и лишь тогда силами четырех матросов разжимают пальцы и расплетают ноги, закрученные винтом вокруг ножек стула.

Под пыткой он начал приходить в себя, в смысле массаж. Самостоятельно стучит зубами. Улыбается, когда в каменные от судороги мышцы вгоняют булавки. И наконец произносит первое матерное слово. То есть жизнь налаживается.

И когда на набережной его перегружают в "скорую", и фотовспышки прессы слепят толпу, пронырливой корреспондентке удается просунуть микрофон между санитаров и крикнуть:

- Скажите, зачем вы все-таки это все сделали?

Он ответил: "Ну нельзя же все время сидеть без дела".

Лифт

Пятничный вечер, уже вовсю хозяйнчал в умах народа. Молоденькая девчёнка, хлопнув дверью своего митсубиси и подхватив луивитон подмышку, метнулась в подъезд.
- Ээээ... - Я надавил на клаксон, объехать её букашку, раскоряченную в полуметре от бордюра, не представлялось никакой возможности.
Наверное девушек в автошколах обучают, какие то другие инструктора, пока мы не видим и правила читают им другие, пока мы не слышим.
- Твою мать... - придется сдать назад, объехать дом и попасть на свой законный пятачек.
Когда тарантас был припаркован и я вошел в полумрак подъезда, то немало удивился, удидев в открытом лифте, грязно матерящуюся прекрасную фею с луивитоном под мышкой.
Надо сказать, что лифт у нас с норовом - кого попало не возит. Шучу, на самом деле, работает он исправно, но иногда на него находит тоска и он начинает подглючивать. В такие сложные для лифта моменты, нужно перед кнопкой этажа, сначала нажать на кнопку удержания дверей.
Почему то, девочка этого не знала. Она стучала каблучком, барабанила по кнопкам, как сумасшедшая секретарша, но лифт оставался глух к мольбам.
Тут я вошел, словно спастель в горящий детский приют, весь в белом, со сверкающей улыбкой героя боевика, в красном суперменском плаще и трусах того же цвета, натянутых прямо на трико адидас с ломпасами. Ладно, ладно, это я так себе представляю спасение прекрасных незнакомок.
- Вот же ж дрянь! Вы не знаете почему он не едет? - сказала она, подняв на меня прекрасные, лазоревые очи.
Сердце замерло в груди, предвкушние чего-то прекрасного переполнило меня. " Щас коза оборзевшая, я его починю!"- подумал я.
- Вы наверное у нас впервые? - спросил я протискиваясь в кабину.
- Нет, я уже была с мужем, когда смотрела квартиру, но дом только сдали и лифт не работал.- ответила она.
- Какой этаж? - я вытер большой палец о лацкан пиджака.
- Восьмой.- взбодрилась девушка, мысленно представляя победу, над механическим монстром.
- Здесь реализованно сенсорно голосовое управление алгоритмом системы, - перешел я на менторский тон.
- Приложим большой палец к считывающей панели, - я прислонил подушечку к черному стеклышку индикатора этажей, при этом незаметно щелкнув по кнопке удержания дверей.
- Теперь, когда лифт идентефицировал меня, как жильца, четко произносим в микрофон свою фамилию и нажимаем нужный этаж, - и нажал на кнопку, своего, пятого этажа, лифт, мягко качнувшись, понес нас вверх.
Эффект был потрясающий. Она смотрела на меня, будто я, только что, на её глазах остановил зубами бензопилу.Вдруг, вспомнив, что-то ужасное она расширенными от ужаса глазами взглянула на меня.
- Блин!!! Я ведь не сдавала отпечатки пальцев, когда оформляли документы на квартиру, что же теперь делать?
Я почувстволал, как из меня медленно раздвигая диафрагму пытается вырваться, мощный и затяжной ржач. Глубоко вздохнув и выровняв, начинающий сползать покерфейс, я ответил.
- Ну муж то точно сдавал, вы в законном браке состоите?
- Да , это важно?
- Как известно у семейных пар идентичное ДНК, следовательно рибофлавины аминокислот расположенны паралельно генным меридианам, а значит ваши пальцы будут приняты, как и его. Не сразу, дайте программе адаптироваться к новым параметрам, как бы обучите её. Я вот, две недели по три часа в день обучал её принимать мои данные и вот пожалуйста - домофон на расстоянии двух метров сканирует меня как жильца и открывает дверь, лифт... ну вы видели.
- Вау!!! А номер квартиры говорить не нужно? - похоже подруга приплыла.
- Нет номер квартиры есть у него в базе, потом настроите его, будет по утрам, в назначенное время, кабину на этаж подавать. - Твою мать когда пятый этаж, я же сейчас обоссусь!!!
Наконец, плавно дернувшись, лифт дзынькнул и выпустил меня на этаж
- Ну всего вам доброго, - я быстренько выскочил из кабины.
- Извините, а можно я к вам потом зайду? Вы мне объясните, как настроить , чтобы утром приезжал?
- Конечно, возьмите тетрадь и ручку, некоторые команды на английском и вообще с наскока все не запомнишь, - ответил я из за угла.
Прислонившись к стенке, я беззвучно ржал, пытаясь разогнуться. А из кабины лифта доносилось
- Семенова, Семенова , Се-ме-но-ва, с, с, се. Протереть наверное надо, конечно, весь сенсор залапали грязными пальцами. Вот, вот так. Семе-нова, Се-ме-но-ва!

Пять бабушек, толкаясь в магазине
Крикливо - бестолковою гурьбой,
Продукты, что лежали на витрине,
Активно обсуждали меж собой:
- Я тут слыхала – ежели селёдку,
Пережевав, намазать на лицо,
То станешь ого - го какой красоткой,
А кожа будет гладкой, как яйцо!
- А я недавно где - то прочитала,
Что если кетчуп в голову втирать,
Тем, у кого волосьев было мало,
Их станет просто некуда девать!
- А мне сноха сказала по секрету,
Что от кривых и волосатых ног
На самом деле средства лучше нету,
Чем в йогурте замоченный чеснок!
Берёшь и в ноги тщательно втираешь
В особо кривоватистых местах,
Уже через неделю замечаешь
– Стройнеют ноги прямо на глазах.
- Да что там ноги! Зинка похудела
За месяц килограмм на тридцать пять!
Какой там пост - одни ватрушки ела,
Но не простые – хитрость нужно знать.
Ведь от ватрушек свежих толку нету,
Но если им недельку полежать
И плесенью покрыться, то диету
Для похуденья лучше не сыскать!
- Да это что, а вот в деревне нашей
Был давеча невиданный случАй
- У продавщицы из сельпо, у Маши,
Все зубы отвалились невзначай.
Но Машкин зять порыскал в Интернетах,
Нашёл такое - не поверил сам :
Мол, зубы от гусиного паштета
Растут – да не по дням, а по часам!..
И тут навстречу бабушкам речистым
Идёт неспешно дЕвица - краса:
Кровь с молоком, в кудряшках золотистых,
От стройных ног не оторвать глаза.
Старушки онемели на минуту...
И вдруг все вместе как заголосят:
«Ах, Боже мой, да ты ли это, Нюта?!!
Ты ж сбросила годочков пятьдесят!»
Ох, посмотри, что делает селёдка,
А кетчуп просто чудеса творит!
Чеснок для ног – поистине находка
И от ватрушек обалденный вид!
Тебе ж на днях сравнялось девяносто,
А больше тридцати никак не дать...
Как будто даже стала выше ростом,
А зубки, зубки... Целых сорок пять!..»
Ну, у народа ушки на макушке -
Смели с душком селёдку на ура,
Чеснок и кетчуп, с плесенью ватрушки,
Паштет, лежавший года полтора...
Так зав. продмагом, аферистка Лида,
Наняв старух за скромный гонорар,
Решила в миг проблему неликвида,
Сбыв с рук давно просроченный товар...

.... Мы - всё забываем. Мы помним не быль, не историю, - а только тот штампованный пунктир, который и хотели в нашей памяти пробить непрестанным долблением.
Я не знаю, свойство ли это всего человечества, но нашего народа - да. Обидное свойство. Может быть, оно и от доброты, а - обидное. Оно отдаёт нас добычею лжецам.....

А.И.Солженицин. "Архипелаг ГУЛАГ". Том первый, глава 8.

http://www.youtube.com/watch?v=1GVlDslpLBA
Такая юная , искренняя... и безнадежная.
"...и как люди по всякому любят себя убивать, чтобы не мертветь..." Только за эти строки буду помнить всегда. Как странно, что она очень хорошо пишет ,о том что чувствую я . А мне ведь два раза по двадцать.
Здесь ее есть много. Есть также на ютубе.
Сори, если боян, поиск совпадений не дал.

Всё -- как предсказано.

Вот долина, вот снег. Вот вдалеке белое небо сходится с белой землёй, а между ними вьюга. Вот битва. Вот я, в руке топор, в бороде ветер. Вот каркает ворон, размеренно, словно подсчитывает: пал ещё один храбрый воин. И ещё один, и ещё. А вот копьё в моём сердце. Старая Гунхильд говорила мне: ты не доживёшь до рождения сына.

Держать, держать топор, не разжимать кулак. Старая Гунхильд говорила: последний зов горна услышат лишь те, кто умер с оружием в руках. Я не страшусь смерти. Я знаю, что достоин небесного чертога. Но что мне там делать, если там не будет Ингвильд. Ингвильд похожа на снег -- мягкая и искристая, и пахнет одновременно и жизнью, и смертью. А глаза -- синие, каким бывает мир, когда небо, покинутое солнцем, ещё не стемнело до черноты, но уже замерцало золотом звёзд. Каркает ворон. Считает тех, с кем я выйду на самый последний бой этого мира, когда зазвучит горн. Я больше никогда её не увижу. И никогда не увижу сына. Вьюга заметает свет. Белое небо над головой, белый снег под головой. Я храбро сражался. Рядом лежит тот, чьё копьё торчит из моей груди. Как я узнаю сына, когда он вырастет, и пойдёт биться, и погибнет с топором в руке? Как я узнаю его в небесном дворце, если не видел его лица? Только боги знают всё наперёд. Боги, бессмертные и всемогущие. Вечные и огромные, и непостижимые боги, наши отцы. Белые, как свет. Светлые, как снег. Снежные, как смерть. Каркает ворон. Глаза моего сына будут такими же, как у Ингвильд. Хотел бы я увидеть, как он растёт. Хотел бы увидеть, как появятся первые морщины на лице Ингвильд. Как золото разбавится серебром, как серебро превратится в белый свет, белый снег. Руки немеют, но я не разожму кулак и не выпущу топор. Никогда. Никогда... Только белый свет, и снег, и ветер, и каркает ворон. Откуда здесь ворон, в этой чёртовой рыжей пустоте? И ветра здесь нет. Это гудит в голове от усталости. И не ворон это каркает, а сдохший двигатель. Без толку, ясно уже -- не заведётся. И надеяться не на кого. Спохватятся завтра -- утром мне надо выходить на связь для отчёта, а я, получается, не выйду. Суточные объёмы на шахте сами о себе не доложат. Прилетят парни с четвёртой базы, поедут искать, найдут меня тут окоченевшего внутри скафандра.
Дальше

Гроза. Доктрина 77 (автор Иван Охлобыстин)

Если вы никогда не видели нашей грозы, вы никогда не поймете нас, способностей наших безумных душ к падению на самое дно бездны, где все законы мироздания теряют свой первоначальный смысл. И стремительному взлету в запредельные высоты, где из рубиновых хвостов сгорающих комет, кто-то непостижимо великий сплетает полотно реальности.
Поначалу припекает ласковое, как поцелуй младенца, солнце. Время от времени солнечный свет начинают прикрывать рыхлые белые облака. Потом их становится больше, они сбиваются в компании, пока очередной порыв ветра окончательно не сформирует их в огромные пегие массивы. И они словно выманивают из-за горизонта отливающий по рваным краям сталью грозовой фронт.
Вскоре мерцающую сталь прикрывают косые шторы проливных дождей. По мере своего приближения гроза начинает засасывать в себя звуки.
Первыми исчезают все звуки присутствия человека: шумы автомобильных двигателей на дороге, гул невидимых аэробусов, продирающихся сквозь тучи к аэропортам. Вслед за ними замолкает лес и замирает поле.
Над головой беззвучно бурлит жуткий, пепельно-желтый водоворот, постепенно сворачиваясь спиралью, вокруг еще невидимого центра. Испуганно вскрикнет птица неподалеку, пронзительно скрипнет дверной петлей ржавый флюгер, словно приоткрывая дверь для редких, но огромных капель теплого дождя. И дождь принесет с собой запах свежерасколотого камня.
А потом наступит невыносимо долгая пауза. Ощущение времени появляется только когда чего-то ждешь. Чего-то самого главного, способного изменить всю жизнь раз и навсегда. И в данный момент это главное, возникшее на мгновение, в центре царящего наверху хаоса округлый прорыв, сквозь который виден черный бездонный космос и бесконечно далекие, пульсирующие разными цветами звезды.
Единственное что хочется тебе в этот момент по-настоящему – это разорвать себе грудь руками, вырвать еще агонизирующее сердце и с диким, восторженным воплем протянуть его навстречу первому удару молнии.
Ты не думаешь о смерти, тебе неведом страх сомнения. Ты яростно хочешь стать сопричастным окружающему тебя величию, стать частью этой неописуемой силы, созидающей и уничтожающей миры. Силы, стирающей грань между очевидным и воображаемым. Силы, проявляющейся в сладковатом привкусе березового сока и мерцании сапфира, сотворенного из капли жирной, венозной крови. На долю секунды, на время ее падения до прохладного мрамора ступеней храма. Силы, сочетающей ответственность личного выбора с импульсивным порывом разъяренной толпы. Самому стать этой силой, пожертвовав своей уникальностью, кинув ее в костер безумия.
Все остальное так не важно. Так не значимо. Так оскорбительно логично для истинного понимания себя. Нет… Если вы никогда не видели нашу грозу, вы никогда не заглянете в наши души. Ведь вы так хотите этого… Но вы подумайте: действительно ли вы к этому готовы?
Deus vult!

Очень рада, что понравилось.:roll:

АРЧИНКА, спасибо..........

Мы с тобою ещё поворкуем…
Будем в старости мы вспоминать,
Как друг друга безумно ревнуем…
Как учились вдвоём пеленать

То, с любовью, рождённое Чудо,
Что уже нарожает своих…
Я, любимый, и в старости буду
Согреваться в ладонях твоих…

Вот представь: Мы седые-седые…
Кресла два и малиновый чай…
Внуки взрослые стали такие…
Где-то молодость шепчет «Прощай»,

А на сердце у нас, как в семнадцать,
И любовь, и душа на двоих…
Мой родной, можешь не сомневаться,
Я прочту для тебя этот стих…

Ты в ответ улыбнёшься, конечно,
И не вспомнишь… Лет сорок назад
Я уже прочитала поспешно
Этот стих… И хранила как клад…

Сделав ставку на чувства земные
И поверив в любовь навсегда…
Знаю, будем когда-то седые,
Но несчастны вдвоём – никогда!!!

И семью на земле создавая,
Бог нам Ангела шлёт с высоты…
Ведь семья – это горсточка рая,
В ней рождаются жизни цветы…

Это всё осознаем попозже…
Ты – судьба, без сомненья, моя…
Для меня всей вселенной дороже
Наш шедевр под названьем «СЕМЬЯ»…

(Ирина Самарина)

Если можно, то мне эспрессо,
новостей и немного денег,
путешествовать, меньше стресса,
больше нежности, без истерик.
Шоколадку, добрее утро,
вдохновения и улыбок..
если можно, давайте утку
запеченную или рыбу.
Дольше — молодость, позже — старость,
двух детей, или дальше — внуков..
и здоровья бы — вот подарок,
к черту — грыжу и близорукость.
а еще бы — побыть успешным,
и портрет хочу (лучше — в профиль)..
ой, простите меня, конечно,
замечтался…
мне — черный кофе.

Будильник утренний очнулся.
"Вставай, лентяйка, встрепенись!"
Мужчина рядом шевельнулся...
Его не знаю...за.ши.би.сь!...

Красавец! Смоляные брови!
Загар на теле, ё-моёёёё!
С небес свалился ночью что ли?
И как? Теперь ОНО моё???

Сижу, разглядываю тело...
А мышцы вроде ничего!
Блин, как проверить ЭТО дело?
Откуда взялся и с чего?

Он потянулся и проснулся.
И что теперь? Пропала я!
Мозги теряю... Улыбнулся...
Что дальше? Пропущу, друзья...

...Опять будильник! Муж толкает.
"Вставай, лентяйка! Проспала!"
А у меня в мозгу:"Бывает...
Во сне... во шороху дала!"

Она сидела у окна,
А он вошел в ее вагон,
Женат-подумала она.
Лет 35-подумал он.
А за окном цвела весна,
День был прекрасен словно сон.
Красив-подумала она.
Как хороша!-подумал он.
Но проза жизни такова,
Он встал и вышел на перрон.
Как жаль!-подумала она
Как жаль!-успел подумать он.
А дома взяв бокал вина,
Включив любимый Вальс бостон,
Одна-подумала она,
Опять один-подумал он
Так не молчите господа....жизнь наша очень коротка.