Сеть.world. Что нашли и понравилось, дабы не пропало

По небу летят утки.
Летит уголком стая.
Мне хочется к ним жутко.
Они же - на Юг, знаю.
Они зимовать будут
В каком-нибудь там Чаде,
А я тут бумаг груду
Лопачу жратвы ради.
Их будут кормить дети,
Им будут махать руки,
Им солнце всегда светит.
Я к уткам хочу, суки!
Я к уткам хочу, гады!
Чтоб стала мечта - былью!
Свободы хочу ради!
И чтоб за спиной - крылья!
И чтоб вместо ног - лапки,
И чтобы как все - крякать
И чтоб - не нужны тапки,
И чтоб - нипочём слякоть!
И чтобы моя Нюся
(Она, как и я, утка)
Ушла б от меня к гусю,
А я бы страдал жутко.
И чтоб я летел, плача
В красивейший день, летом
И тут бы в меня, значит,
Предательски, влёт, дуплетом.
Мой трупик несёт Бобик,
Хозяин его хвалит,
Утятница - мой гробик,
Стакан до краёв налит.
В живот насуют яблок
И салом натрут шкурку
А после - сожрут, падлы,
А после - споют <Мурку>...
А после - ещё песню
Про то, как <летят утки>.
Я - так не хочу. Честно.
Мне даже чуть-чуть жутко.
Я лучше куплю водку,
Я лучше попью сутки,
Я знаю теперь чётко:
Не надо мне быть уткой!

P.S. Всё ужасно в жизни зыбко.
В общем, я хочу быть рыбкой!!!!

очень понравилось мне ,твои сочинения:D ,не знаю от куда но класс;)

Я цветы тебе дарил? Ну и что, ромашки.
Нежных слов наговорил? Да, пусть по бумажке.
В ресторан тебя водил? Ну, в Макдональдс, каюсь,
Что, опять не угодил? Я ведь так стараюсь.
Я продукты приносил? Водку и бананы.
На свиданье пригласил? Да, чуть-чуть был пьяный.
Я купил тебе билет? Ну и что, в трамвае.
Так откуда это "НЕТ"?! Я не понимаю...

Спасибо!
Понравился рассказ!

Семья и счастье

У Маринки муж – дебил, Нинкин – шубу не купил,
Светкин – очень много пьет, Машкин – с Машкой не живет,
Иркин – жадный, как Гобсек, Алевтинин – гомосек,
Катькин – вечно на работе, Зинкин – отрастил животик,
Ольгин, помнится, храпит, Ленкин с секретаршей спит,
Янкин – ногти не стрижет, Валькин – вечно Вальке врет,
Алкин муж влюбился в Галку, Галкин - алкоголик жалкий,
Ингин – слишком волосат, Веркин – в пятый раз женат,
Дуськин – платит алименты, Лизкий – неинтеллигентный,
Жанкин – ходит в казино, Леркин – с ней не спит давно,
Тонькин муж потеет жутко, Танькин - ходит к проституткам,
Зойкин – не купил кольцо, Люськин – бил ее в лицо,
Настин муж не остроумен, Ксюшин – тот вообще безумен,
Сонькин муж – красив, но туп, Анжеликин – жутко груб,
Вероникин – не богат, Клавкин – к маме съехал, гад,
Но до этого, зараза, писал мимо унитаза!
Сердце мысли рвут на части: есть у всех семья и счастье!

Длинноватый рассказ в 3-х частях, но он того стоит.

Какого цвета ваши танцы
- Танцуем синий, - говорит Фрида. – Сейчас танцуем синий. Пожалуйста, все вместе, сосредоточились, да-да-да, совершенно верно... Эй, Дайва, девочка, синий, а не голубой. Темнее, еще темнее. И еще. Вот так.

Девочке Дайве пятьдесят четыре года. У девочки Дайвы тонкие щиколотки, прямая спина, зеленые глаза, глубокие морщины у рта, неудачная завивка, маленький вздернутый нос, под корень остриженные ногти и ни одного лишнего килограмма. У девочки Дайвы есть работа в школьной библиотеке, для души, и еще одна, о которой она не расскажет ни за что, никому, хоть режьте, ей кажется, что пожилой женщине с высшим педагогическим образованием стыдно зарабатывать на жизнь уборкой чужих квартир, но деньги очень нужны, а сил пока, слава Богу, хватает, да и умения не занимать. У девочки Дайвы деревянный дом на Жверинасе, ветхий, зато свой, с маленьким палисадником, где летом цветов больше, чем во всем остальном квартале. У девочки Дайвы есть еще две девочки – внучки, а третьей девочки, дочки, нет уже пять лет, царствие ей небесное. Муж девочки Дайвы умер еще раньше, не дожил до смерти любимой дочери, можно сказать, повезло; сын девочки Дайвы жив-здоров и счастливо женат, только поселился очень уж далеко, аж в Канаде, в гости особо не поездишь, а что делать. Девочка Дайва отлично танцует, потому что в юности немного занималась бальными танцами, но цвета она путает чаще других, вернее, не путает, просто представляет что-то свое. Знает, что так нельзя, но вечно как черт под локоть толкает, никакого сладу. (дальше)

ПОРАЖЕНИЕ

Задворками разбитых дач
Коней вторые сутки мучим -
За мной вихрастый штаб-трубач
Качается в седле скрипучем.
Какая скучная война, -
На фронте ни врага, ни друга.
И душу гложет мысль одна -
Не слабо ль стянута подпруга?
А солнце южное печет,
Густая пыль забила поры,
В глаза горячий пот течет,
Жмут сапоги, обвисли шпоры -
И вдруг внезапный поворот,
За ним прудок, покрытый тиной,
Гусиный выводок, и вот -
Русалка с длинной хворостиной.
Цветная кофточка узка,
Но как пленительно прильнула,
А из под легкого платка
Такая молния блеснула!
Как подтянулся эскадрон!
Как избоченился спесиво,
Как солнцем вылощен красиво
Золотокованный погон.
И, пламенным сверкая оком,
Срывая ногу так и так,
Приплясывая, скачет боком
Мой горбоносый арагамак.
И враз, почти без уговора,
Небрежной удали краса,
Гремят разведческого хора
Подобранные голоса.
И тенор, заливаясь свистом,
Уже ликует вполпьяна
О том, что в поле, поле чистом
Нам рано гибель суждена.
Владимир
Корвин-Пиотровский

А досталась мне эта окраина
Осудил на молчание Бог
Потому что я видел Каина,
А убить его - не мог

В.П.Тарновский.

Время лечит? А может хватит уже этот бред говорить? Ты никогда не сможешь забыть человека, которого действительно любил, который говорил тебе такие искренние слова. Мы забываем только тех, кому мы никогда не принадлежали. К кому была обычная привязанность, какое - то общение и никакая не дружба. Да и вообще, сейчас мы всех называем "друзьями". Друзей много не бывает, только избранные, выбранные жизнью, а не нами, друзья. Они остаются с тобой навсегда. А все остальные это знакомые, товарищи, но никак не друзья. Многие из нашей жизни уходят навсегда, быть может, мы даже и не встретимся уже с кем то. Учитесь ценить каждый момент с дорогим для вас человеком. Ведь в любой момент его может не стать. И никакое "время" вам не поможет его забыть. Забыть те чувства, те черты лица, заложившиеся в вашем сердце. Повадки, которые со временем перешли к вам. Не забыть, понимаете? Да, будете меньше думать о них, но все дорогие люди, никогда просто так не "выйдут" из нас, из наших сердец. Любите, каждой клеткой. Говорите о своих чувствах. Ведь когда - то может стать поздно.

(с)инета

Зять


-А мой опять в пятницу на бровях приполз. –Митрофановна грустно вздохнула, сурово сдвинула брови и продолжила:-И ведь, скотина, каждую пятницу напивается. А в субботу всю кладовую обыщет. Сушит его. Рассол ищет. И чего моя Ирка, за него держится? Ни зарплаты хорошей, ни машины. Ничего за душой нет. Живет как таракан паршивый, да и в ус не свищет. Хорошо хоть детей ещё не наплодили.
-Да, ладно тебе, Митрофановна. Грех ещё жаловаться. Вот кому не повезло так, это моей Дарье. Она мужа своего раз в неделю видит. Все в разъездах, да командировках. Знаю я, что у него за командировки! Небось, по бабам шастает. Вон, вчера приехал, разит от него духами за версту, а Дарья – дура, на шее у него повисла и щебечет-щебечет! Тьху! Противно! Что не говори, а измельчал мужик. Не то, что в наше время. Эх, девоньки, вот ведь не было раньше такого!
-Та было Настя, всегда было. Только с годами забывается. – Катерина Сергеевна поправила седую прядь, разгладила невидимую складку на юбке и по-детски улыбнулась подружкам. – Вот, Митрофановна своего зятя ругает, а сама забыла, как ее Петро каждые выходные за шиворот заливал? А Митрофановна?
-Ты моего Петра не тронь! Святой человек был! –Поджала губы старушка и для пущей надежности пальцем пригрозила. – Моему зятьку до него ещё ого-го! Петр в его возрасте уже в мастерах был. Жигули купил. А этот? На дом копит. Видите ли, плохо ему со мной живется. А я что? Я ему и борщику и вареничков. А все не угодна. Знай, твердит свое: «Дом построю, сына выращу!»
-А твой то что? –Настя сочувственно взглянула на Катерину Сергеевну. Бывшую учительницу, а теперь, вот уже пять лет, как пенсионерку.
-А что мой? Мой как всегда. Знай себе лежит, в потолок смотрит. Ничего делать не хочет. Лентяй. Ладно, девоньки, пойду я. – Катерина Сергеевна поднялась с ветхой лавочки, подхватила два пакета и медленно пошла к подъезду.
Вошла в свою квартиру, поморщилась от запаха. Бросила пакеты в угол, заглянула в комнату, посмотрела на лежащего, на диване зятя.
-Что сынок? Соскучился? Сейчас я тебя покормлю. Бульончика сварю. Вот курицу купила. Свежая. С рынка. Домашняя. Тебе надо полезно питаться. Ты как себя чувствуешь? - женщина подошла к мужчине, пальцами ощупала лоб. Перевернула его на бок. –Я вот думаю, может телевизор на стену повесить? Чтобы тебе лучше видно было. Только там одну ерунду показывают. Так, давай зарядку сделаем. Сначала руки, потом ноги… Не лентяйничай. Ну, чего плачешь? Чего? Не надо, сыночек не надо. Ты у меня ещё забегаешь. Ещё всем покажешь. Какой у меня зять хороший.
Катерина Сергеевна умолкла. Бросила беглый взгляд на фотографию. Надо бы ее убрать с комнаты, да все рука не поднималась. После той аварии, эта картинка на стене единственное, что о дочери напоминало. Да вот ещё, зять. Калека парализованный. Врачи сказали не жилец. Овощ. А она не сдавалась.
-Ну, сынок, руку подними левую. Молодец. А теперь правую. Умничка. Все зятек отдыхай. А я покушать приготовлю.
Катерина Сергеевна вышла в кухню. Тяжело опустилась на стул и тихо заплакала. Воровато оглянулась, вытерла быстро слезы. Надо готовить ужин. Надо зятя на ноги подымать, а не слезы над судьбой лить...

Именно послевкусие, а не вкус гармонии . Той вселенской гармонии непонятного, но гениального.
А тут...
да так, наркоман какой-то под дозой лепил-лепил что-то... не вылепил...:D

мЫша! Ну где ты такие прекрасные вещи находишь? нереальное послевкусие осталось.....

Жили в шатрах, умывались бисером

Приду и скажу: прости меня, дурака. Ты знаешь, на меня иногда находит, тогда в голове горячий туман, в горле дыра, страшная, влажная, черная, в груди осиновый кол, ладони звенят от гнева, себя не помню, так оглушает меня этот звон, а тут еще Лялька дура наврала, будто ей Янжелевский сказал, что ты... Ай, ладно. Что было – было. Нет, не так. Того, что было, не было никогда, и сейчас нет - вообще ничего, а мы еще есть. Хоть где-то да есть хоть какие-то мы, я точно знаю.


Приду и скажу: прости, что так поздно. Просто я сперва бегал по городу, по колено в тумане, по пояс в беде, по горло в собственном гневе, пил без меры, спал на ходу, открывал глаза, видел, как горит под ногами земля, закрывал глаза, видел, как пылает небо над головой, но потом пошел дождь, пламя погасло, я забыл свое имя, зато вспомнил твое, а потом еще улицу, номер дома, парадная на углу, третий этаж, дверь цвета красной охры, я сам ее красил, начитавшись маорийских мифов, заливаясь хохотом, почти всерьез намереваясь уберечь твое жилье от демонов патупаиарехе, белокурых и голубоглазых, которые по ночам выходят из моря, ну чего ты смеешься, я совсем, совсем не похож. Я не демон, я помню твой телефонный номер – шестизначный, короткий, теперь таких нет. Весь вечер не мог дозвониться, но это ничего не значит, у тебя часто не срабатывает звонок, старый раздолбанный аппарат, только и радости от него что оранжевый как апельсин. Обязательно принесу тебе новый, хочешь красный? Или лучше черный? Белый, серый - как веселые гуси, синий как небо, или зеленый - тоже как небо, когда лежишь под водой, мечтая выйти из моря, если наступит ночь. Пожалуйста, выбирай.

Приду и скажу: прости, что без цветов. Сколько раз приходил с ними, а мне говорили, что ты тут больше не живешь. Какие-то чужие люди, мужчина с седыми волосами, связанными в хвост, рыжая женщина с кошкой на руках, славные, наверное, они бы мне еще больше понравились, если бы не твердили полную ерунду, дескать тебя здесь нет, слушать их было невыносимо, а потом однажды соврали, что дом как будто снесли и как будто построили новый, какой-то дурацкий офисный центр, и охранница спрашивает: «Вы к кому?» - ничего себе вопрос. Поэтому сегодня я без цветов, просто показалось, что цветы теперь плохая примета, зато все остальные приметы добрые, одна лучше другой. Например сегодня был умопомрачительный закат, девочка в красном платье перебежала мне дорогу, и еще три синих автомобиля с одинаковыми буквами номеров – AGA – правильно делаешь, что смеешься, мне тоже стало смешно, а все равно отличная оказалась примета, лучше не бывает, потому что ты дома, и никаких офисов, никаких стеклянных лифтов, никакой охраны, никаких мужчин с хвостами и рыжих кошатниц, а у меня с собой полбутылки темного рома, взял запить неудачу, но и встречу обмыть пригодится, правда?

Приду и скажу: прости, что такие холодные руки. Летом вышел из дома, летом к тебе пришел, но там, на мосту, переброшенном через время, всегда зима, лютая стужа, представляешь, насколько должно быть ниже нуля, ниже скольких абсолютных нулей должна опуститься температура, чтобы время, текучее как вода, замерзло, чтобы переправиться на другой берег, не провалившись в черную мутную полынью, не вынырнув из нее на том немыслимом берегу, где нас уже нет. Чтобы сделать двадцать шагов, по одному на год, двадцать раз, спотыкаясь, упасть, расквасив об ледяное застывшее время локти, колени, губы и лоб, получить наконец вожделенное заражение крови – вечностью, как и хотел. Видишь, с добычей пришел, вены теперь отворю – пей мою вечность до дна, до последнего первого дня.

Приду и скажу: прости, что до сих пор не сумел выдумать нас заново – таких же как были, только совсем других, легких и прочных, звонких от смеха, вызолоченных солнцем, с волосами, мокрыми от лунного света, пляшущих, молчаливых, летящих, длящихся бесконечно, живых. Скольких уже сочинил – не пальцев, ветвей древесных в Роще Оков не хватит пересчитать. Но все это были не мы, пришлось отпустить – с миром, он добрый спутник и верный товарищ всем кроме нас.

Приду и скажу: нечего тут прощать, некому, да и некого; иди сюда, давай вместе выдумаем нас заново, слепим из масла и войлока, мягких и теплых, глаза из блестящего шелка, кончики пальцев из осколков зеркал. Станут о нас рассказывать: «Жили в шатрах, умывались бисером, в косы вплетали дареные сны, в спорах швырялись звездами, прятали за щеку зимние рассветы, как леденцы, писали длинные письма ветрами по белым пескам; нынче отсюда ушли, но где-то по-прежнему бродят, ночами хохочут под окнами, не о чем горевать».

http://www.youtube.com/watch?v=MM3-3...ature=youtu.be

Вернувшись домой, я застал жену накрывающей стол к ужину, я взял ее руку и сказал, у меня есть к тебе разговор. Она села и спокойно начала есть. Я увидел боль в ее глазах. Я спешил и не знал, что сказать. Но я должен был сообщить ей, о чем я думал.
— Я требую развод, — начал я спокойно.
Ее, казалось, не раздражали мои слова, вместо этого она спросила меня мягко:
— Почему?
Я увильнул от этого вопроса, что рассердило ее.

Мое сердце уже принадлежало Джейн. Я не любил жену больше. Я просто жалел ее! На следующий день я возвратился домой очень поздно и нашел ее пишущей что-то за столом. Я не ужинал, я просто лег и очень быстро заснул, потому что я устал после богатого событиями дня с Джейн.

Утром она представила свои условия развода: она ничего не хотела от меня, но просила об месяце отсрочки перед разводом. Она просила, чтобы этот один месяц мы изо всех сил пытались жить максимально нормальной жизнью. Она привела очень простые причины: у нашего сына были экзамены через месяц, и она не хотела нарушить его подготовку нашим бракоразводным процессом. Мне это подходило. Но была еще одна просьба, она просила, чтобы я вспомнил начало семейных отношения, как я нес ее на руках в комнату в день нашей свадьбы. Она просила, чтобы каждое утро в течении месяца, я нес ее из нашей спальни к парадной двери на руках. Я подумал, что она сходила с ума. Только, чтобы сделать наши последние дни вместе терпимыми, я принял ее странное требование.

У меня не было близости с женой, что еще раз подчеркивало мое намерение развода. Поэтому, когда я нес ее в первый день, мы казались неуклюжими. Наш сын со смехом хлопал:
— Папа держит маму на руках.
Его слова укололи меня. От спальни до гостиной, затем к двери, я шел более чем десять метров держа жену на руках. Она закрыла глаза и сказала мягко:
— Не говори нашему сыну о разводе.
Я кивал, чувствуя себя несколько расстроенным. Я опустил ее возле двери и она пошла на автобусную остановку, чтобы ехать на работу. Я поехал один в офис. Вошел наш сын и сказал, что пора выносить маму. Для него момент, когда папа сносит на руках его мать, стал основной частью жизни. Моя жена махнула сыну, чтобы тот подошел ближе, и крепко обняла его. Я отвернулся, потому что боялся, что мог передумать в эту последнюю минуту. Затем я взял ее на руки, когда шел из спальни, через гостиную, в прихожую. Ее рука окружила мою шею мягко и естественно. Я держал ее тело плотно; это было точно так же, как в день нашей свадьбы. Но ее намного более легкий вес делал меня грустным. В последний день, когда я держал ее на руках, я едва мог пошевелиться. Сын пошел в школу. А я все еще крепко держал ее и сказал, что я не замечал, что в наших семейных отношениях просто не хватало близости. Я поехал в офис и выпрыгнув из автомобиля, даже не закрыл дверь. Я боялся, что любая задержка заставит меня передумать. Я подымался наверх. Джейн открыла дверь, и я сказал ей:
— Извини, Джейн, я больше не хочу разводиться.
Джейн, казалось, внезапно проснулась. Она дала мне пощечину и затем захлопнула дверь и разрыдалась.

Я спустился вниз и уехал. В цветочном магазине по пути домой, я заказал букет цветов для моей жены. Продавщица спросила меня, что написать на карте. Я улыбнулся и сказал:
— Я буду выносить тебя на руках каждое утро, пока смерть не разлучит нас!!!.
Тем вечером я приехал домой с цветами в руках и улыбкой на моем лице, и взлетев вверх по лестнице, нашел мою жену в постели — мертвой. Моя жена боролась с раком в течение многих месяцев, а я был так занят Джейн, что даже не заметил этого. Она знала, что скоро умрет и хотела спасти меня от отрицательной реакции нашего сына, в случае, если бы мы развелись. По крайней мере, в глазах нашего сына — я — любящий муж.

Мелочи наших семейных отношений — то, что действительно имеет значение и это не особняк, не автомобиль, не деньги в банке. Поэтому найдите время для своей половинки и делайте те мелочи друг для друга, которые создают близость и семейные отношения. Пусть у вас будет действительно счастливая семья.