Сеть.world. Что нашли и понравилось, дабы не пропало

Её дневник:

«Сегодня вечером мой муж вел себя очень странно. Мы договорились поужинать в нашем любимом ресторанчике.

Я целый день ходила по магазинам с подружками и немного опоздала в ресторан, думала, что его огорчило именно это. Разговор не клеился, и я предложила переместиться в более тихое место, чтобы мы могли спокойно поговорить. Он согласился, но разговорчивее от этого не стал. Я спросила его, что случилось, а он сказал, что ничего не случилось. Я спросила его, виновата ли я в том, что он расстроен. Он сказал, что вовсе не расстроен, что я ни в чем не виновата и что беспокоиться совершенно не о чем.

По дороге домой я сказала ему, что люблю его. Он улыбнулся и продолжал следить за дорогой. Я не могу объяснить его поведение, не могу понять, почему он не ответил, что тоже любит меня. Когда мы пришли домой, я почувствовала, что совсем потеряла его, что он не хочет иметь со мной ничего общего. Он просто тихо сидел на диване и смотрел телевизор. Он все так же казался таким далеким и отстраненным. Наконец все так же в полной тишине я сказала, что иду спать.
Через 15 минут он тоже пришел в спальню. Я чувствовала, что его что-то беспокоит и его мысли витают где-то далеко отсюда. Он уснул, а я проплакала полночи. Я не знаю, как мне быть. Я знаю, что в мыслях он где-то в другом месте. Моя жизнь рушится...»

Его дневник:

«Мотоцикл так и не заводится, и я не могу понять, почему».

Из инета.

Старые, но все равно смешные театральные истории:

Приезжает Папазян в провинциальный театр - играть Отелло. И выдают ему
в качестве Дездемоны молоденькую дебютанточку. Она, естественно,
волнуется. И вот подходит дело к сцене ее убиения. На сцене такая вся из себя целомудренная кровать под балдахином.
И вот легла эта самая дебютантка за этим балдахином ногами не в ту сторону. Открывает Отелло с одной стороны балдахин - а там ноги. Ну - что поделать, закрыл Отелло балдахин и этак призадумался тяжко. А Дездемона сообразила, что лежит не в том направлении, и перелегла. Открывает Отелло балдахин с другой стороны, а там... опять ноги!
После чего продолжать трагедию было, как вы понимаете, уже невозможно.
***
Гастроли провинциального театра, последний спектакль в канун Нового Года - трезвых нет. Шекспировская хроника, шестнадцать трупов на сцене. Финал.
Один цезарь над телом другого должен произнести фразу:
"Я должен был увидеть твой закат
Иль дать тебе своим полюбоваться".
То есть один из нас должен умереть. И вот артист произносит:
- Я должен был увидеть твой... - а дальше забыл, надо выкручиваться, а
это же стихи!... И он таки выкрутился:
- Я должен был увидеть твой... конец! - и задумчиво спросил:
- Иль дать тебе своим полюбоваться?..
И мертвые поползли со сцены...
***
В некой пьесе про пограничников исполнитель главной роли вместо: "...Я отличный певун и плясун!" - радостно и громко прокричал в зал:
"Я отличный писун и плевун!"
***"
Чайка" Чехова. В финале спектакля, как известно, должен прозвучать выстрел. Потом на сцену должен выйти доктор Дорн и сказать: "Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился". Но сегодня пауза затянулась.
И выстрела нет. Доктор Дорн, видимо, понимает, что что-то произошло, и нужно спасать положение. Тогда он выходит, долго стоит, все-таки ожидая, что сейчас будет выстрел, но поскольку выстрела по-прежнему нет, он говорит:
- Дело в том, что Константин Гаврилович повесился.
И тут раздается выстрел. Тогда он, еще подумав, произносит:
- И застрелился.
^^^
Однажды Георгий Товстоногов решил пресечь в своем театре кошачью вакханалию и запретил кому бы то ни было - от уборщицы до примадонны - подкармливать обнаглевших четвероногих. А надо заметить, что среди кошек БДТ была всеобщая любимица - естественно, Машка. Весь театр прятал ее от глаз сурового мэтра, тихо подкармливая и балуя за кулисами. И вот однажды идет репетиция. Товстоногов в ударе, артисты хорошо играют. И вдруг он замечает, что лица актеров напряглись и они явно не думают о спектакле. Артисты со сцены видели, как по центральному проходу совершенно раскованной походкой к ним направляется Машка. Товстоногов заметил ее тогда, когда она подошла к сцене и попыталась запрыгнуть на нее. Но, поскольку Машка была глубоко беременна, она свалилась, чем еще больше усилила напряжение в зале.
Кошка пошла на вторую попытку. Прыгнула и на передних лапах повисла, не в силах подтянуть тело.
"Ну, помогите же ей кто-нибудь",- пробасил Товстоногов.
***
В одном из небольших гоpодов театp пpоездом давал "Гpозy" Остpовского. Как многие, наверно, помнят, там есть сцена самобpосания тела в pекy.
Для смягчения последствий падения обычно использовались маты. И обычно их с собой не возили, а искали на месте (в школах, споpтзалах). А
здесь вышел облом: нет, не дают, и т. п. В одном месте им пpедложили батyт. Делать нечего, взяли, но в сyматохе (или намеpенно) забыли пpедyпpедить актpисy. И вот пpедставьте себе сценy: геpоиня с кpиком бpосается в pекy... и вылетает обpатно. С кpиком... И так
несколько pаз... Актеpы с тpyдом сдеpживаются (сцена тpагическая), зpители в тpансе... В этот момент один из стоящих на сцене пpоизносит:
" - Да... Hе пpинимает матyшка-Волга... "
Актеpы, коpчась, падают, актpиса визжит, зpители сползают с кpесел...
***
На одном из спектаклей "Евгения Онегина" пистолет почему-то не выстрелил. Но Онегин не растерялся и ударил Ленского ногой. Тот оказался сообразительным малым и с возгласом: "Какое коварство! Я понял все - сапог отравлен!" - упал и умер в конвульсиях.
***
Молодой актер впервые участвует в постановке, при чем здесь же играет маститый актер, роль молодого - мала, выйти к маститому на сцену и сказать что-то вроде "кушать подано!", и все! Молодой человек очень нервничает, все-таки с метром в одной сцене, жутко переволновавшись, в полубеспамятстве выходит на сцену и видит немного округлившиеся глаза пожилого партнера, понимает, что что-то не так, совсем теряется, бормочет свою фразу и вылетает со сцены. После спектакля известный актер вызывает его к себе в гримерную, еле живой молодой предстает пред очами мэтра и слышит: "Батенька, ну что ж вы так? Это еще ничего было, когда вы вошли в окно, но когда вы ВЫШЛИ В КАМИН!".
***
Малый театр. На сцене Ермолова. За кулисами выстрел - застрелился муж героини. На сцену вбегает актер А. Южин. Ермолова в страшном волнении:
"Кто стрелял?" Южин, не переведя дыхания, вместо "Ваш муж!" выпаливает: "Вах мух!" Ермолова повторяет в ужасе: "Мох мух?" - и падает без чувств.
***
Актер Иванов-Козельский плохо знал пьесу, в которой играл. Как-то выходит он на сцену, а суфлер замешкался. Тут актер увидел старичка, который вчера изображал лакея и, чтобы не было заминки в действии говорит ему: "Эй, голубчик! Принеси-ка мне стакан воды". Старичок с гордостью ответил: "Митрофан Трофимович, помилуйте, я сегодня граф-с".
***
Сцена спектакля. Корифеи Царев (Ц) и Яблочкина (Я). Обоим под стольник. Диалог должен звучать так:
Я: Кашу маслом не испортишь.
Ответ Ц: - Смотря каким маслом...
На выходе получилось так:
Я: - Машу каслом не испортишь..
Ответ Ц не заставил ждать, с ходу:
- Смотря каким каслом...
Самое интересное, они вообще не поняли, что сморозили. Зрители упали под сиденья. Что поделаешь, возраст... А актеры были величайшие.
***
В финальной сцене "Маскарада" молодой актер должен был, сидя за карточным столом, произнести нервно: "Пики козыри", задавая этим тон всей картине. От волнения он произнес: "Коки пизари", придав сцене совершенно другой, комический характер.
***
Актер забыл слова. Суфлер шипит:
- В графине вы видите мать! В графине вы видите мать!
Актер берет со стола графин и, с удивлением глядя туда:
- Мама, как ты туда попала??!
***
Евгений Евстигнеев в спектакле по пьесе Шатрова "Большевики" выйдя от только что раненного Ленина в зал, где заседала вся большевистская верхушка, вместо фразы: "У Ленина лоб желтый, восковой..." он сообщил:
"У Ленина... жоп желтый!..". Спектакль надолго остановился. "Легендарные комиссары" расползлись за кулисы и не хотели возвращаться.
***
Знаменитый актер Александринского театра Василий Пантелеймонович Далматов как-то совершенно запутался на спектакле. Вместо "Подай перо и чернила" сказал: "Подай перна и черна, тьфу, чернила и пернила, о господи, черно и перно. Да дайте же мне наконец то, чем пишут!"
Гомерический смех в зрительном зале заглушил последнюю реплику актера.
***
Абакан. Сей славный город, помимо того что является столицей автономной республики Хакассия, имеет два драматических театра - один, так сказать, городской, а второй - республиканский. Вот в нем и произошла эта невероятная, но совершенно правдивая история. Ставили бессмертное творение А. С. Пушкина "Евгений Онегин". В одной из последних сцен, Евгений (Е) прибывает на бал к своему старому другу (Д) и видит Татьяну (в малиновом берете). При этом звучит следующий диалог:
Е. - Кто там в малиновом берете с послом турецким говорит?
Д. - Так то жена моя.
Е. - Так ты женат?
Д. - Уже два года!
Ну, и далее по ходу пьесы.
Так вот. Во-первых, реквизиторы не нашли малинового берета и заменили его зеленым. А, во-вторых, артист, игравший мужа Татьяны, и актриса, игравшая Татьяну, были брат и сестра. Вот что из этого получилось.
Премьера. Зал битком набит местным бомондом и просто любителями театра.
Входит Евгений, подходит к другу и ищет глазами яркое малиновое пятно... его нет... находит глазами Татьяну... Далее диалог:
Е. - Кто там... в ЗЕЛЁНОВОМ берете?
Д. (которого перемыкает от данной реплики...) - Так то СЕСТРА моя!
Е. (который чувствует, что что-то не то происходит, но до конца еще не осознал) - Так ты сестрат?!
Д. - Уже два года!
Обычно такие вещи проскальзывают мимо внимания публики, но в этот раз зал грянул... и, увы, не аплодисментами...

Из сети

...когда-то эту историю я уже писал... так что это есть в интернете...
.
В Белгосконсерватории есть оперная студия. Там ставят оперы , где студенты в главных ролях... набираются опыта для будущей работы на сцене.

1985 г. Поставили оперу Жоржа Бизе "Искатели жемчуга". В одной из главных ролей, Нурабад, верховный жрец Брахмы, был Миша Качановский (бас). Характер у Миши был ещё тот. Со многими он поругался и не контачил, лез во все дела со своим личным мнением. Ну поэтому и его так же "любили"...
Идёт 2-й акт. На сцене любовная сцена главных героев. Миша стоит за кулисами... ждёт своего выхода. А выход тот должен был стремительный и грозный, со словами ко всему народу "ВСЕ СЮДА ! ПОСКОРЕЙ!".
В той любовной сцене, есть музыкальная тема, похожая на выход жреца. Кто-то, явный "друг" Миши, подшутил над ним во время этой тему, и крикнул Мише - "Твой выход!".
Миша с воодушевлением вылетел на сцену, громогласно пропел - "ВСЕ СЮДА ! ПОСКОРЕЙ!" Но никто , конечно не прибежал, так эта сцена должна быть через минут 10. А на заднем плане, главные герои , собственно по сценарию занимались предварительными ласками, и им было не до Миши. Миша понял что не туда влез, плюнул, выругался, и ушёл за кулисы.
На этом, триумфальное выступление Миши не закончилось. Через неделю, был второй показ оперы, с другими солистами, но на роль жреца никого не могли поставить, кроме Михаила. Бессменный, так сказать.
В третьем акте, у жреца тоже есть выход на сцену. Кому-то показалось мало мишиного предыдущего триумфа. За сценой, есть такая штука, которая держит кулисы. Она плоская, типа железная или свинцовая пластина, килограм на 10-15 , и её кладут на кулисы, чтоб те не шевелились. И вот этот кто-то, явный "друг", когда Миша стоял за кулисами и ждал выхода, взял, и привязал эту штуковину к мишиному балахону, который по полу полз за ним.
И вот Мишин выход . Он дёрнулся... но ничего не получилось... да и не видел, что его держит из-за балахона. Он он был парень очень сильный, напрягся, и с этой фигнёй, всё-таки вышел на сцену, волоча её с грохотом за собой! Народ, на сцене, конечно, от ржаки, с трудом пел. А потом же был ещё и уход со сцены, отчего уже и оркестру трудно было играть!

Я тоже работал в той опере... в роли местного воина. Когда, перед концертом выдавали костюмы, то на меня ничего не налезло. Поэтому дали какую-то верёвку, которую надел наискосок, на голое тело, и так и бегал полуголый на сцене... но с копьём!

Приехал к деду Олегу на рыбалку, начало 90-х было. Договорились завтра на лодке, на озеро. А сегодня-то? Сегодня-то душа горит! Выпили за приезд по стопочке, поужинали, взял удочки, пошел на протоку, к мосту. Хоть уклейки думаю половить, душу отвести. Уклейка как раз шла на нерест, её там в протоке - тьма.
Уклейка конечно рыбёшка несерьёзная, но вкусная. Соседка у деда Олега приспособилась отличные котлеты из неё делать. Принесёшь бывало ей полведра, она котлет накрутит, половина себе, половину нам.
Стою у моста, таскаю уклейку. По дороге - черный джип. Затонированый по самое немогу, боевая машина братвы, летит только пыль столбом. И вдруг перед самым мостом - фррррр, по тормозам, и встал как вкопаный.
Пыль осела, выходят трое. Реальные такие тревожные ребята. Кожа, бошки бритые, взгляд, все дела.
Встали у джипа, смотрят на меня сверху. Посмотрели, потом один:
- Слы, братан! Чо, рыба есть?
- Да ну, какая рыба! - отвечаю.
Двое остались у джипа, тот что спрашивал спустился вниз. Заглянул в ведро, кричит этим наверху:
- Реально рыба!
- Ну так бери, да поехали! - отвечают ему сверху.
- Слы, братан! Продай рыбу! - говорит он уже мне.
Просьба была настолько несерьёзной, что попахивала каким-то явным разводом.
- Ты чего, издеваешься? - говорю я ему.
- Братан, реально! Мы заплатим, не ссы!
Я говорю:
- Нахрена вам эта мелочь?
- Да нам по барабану!
И понизив голос на полтона объяснил.
- Понимаешь, мы тут ездили, туда-суда, ну, с девочками, отдохнуть, сам понимаешь... А бабам сказали - типа на рыбалку. Чо мы им, селёдки пряного посола с рыбалки привезём?! Ну так чо, сколько?
- Да ладно, перестань! Забирай если надо.
- Чо, серьёзно? Вот ты реальный чувак! А ведро?
- Ведро не могу. Ведро не моё.
- Во! А мы у тебя его купим.
Порывшись в лопатнике нашел там бумажку в десять баксов, скомкал и сунул мне в карман рубашки.
- Нормально? На новое типа ведро.
- У меня сдачи нету.
- Ха-ха-ха! Ты прикольный чувак! Слышь, сдачи говорит у него нету! Ха-ха-ха!
Всё это время, пока длился наш интеллектуальный диалог, я продолжал неспеша дёргать уклейку. Двое наверху за этим наблюдали. И вдруг один крикнул:
- Слы, братан! А на чо ловишь?
- На хлеб.
- Просто на хлеб, и всё?
- Просто на хлеб. На булку.
- Булка это батон?
- Батон.
Он толкнул в бок приятеля.
- Прикинь? На батон! Я тут поехал с одними кентами на рыбалку, понял. Реальные такие рыбаки! Одних понтов на штуку баксов. Лодки, моторы, удочки импортные, все дела. Целый день сидели! Хоть бы бл%ть один головастик! Ни-ши-ша! А тут чувак на палку и булку, зырь, одну за одной таскает.
Они спустились к нам и стали с любопытством наблюдать, как я таскаю уклейку.
- Слы, братан! А можно я попробую? - спросил тот, что интересовался наживкой.
Я пожал плечами, уступил ему место и передал удочку. Двух других это изрядно развеселило.
- О, секи! Щас Лось сома поймает!
Они гыгыкали и толкали друг друга. Меж тем тот, кого они назвали Лосём, неуверенно забросил, поплавок мгновенно ушел под воду, и через секунду у него на крючке уже переливалась в лучах вечернего солнца серебристая рыбёшка. Принять рыбу в руку сноровки у него не хватило, и уклейка, сорвавшись с крючка, плюхнулась в траву.
- Держи!!! Держи её!!! А то ускачет!!! - заорал счастливый рыбак.
- Есть!!!! Ееесть!!! - орали остальные так, что наверное стёкла в деревне дрожали.
Они ползали на коленках по траве, пытаясь поймать бедную уклейку.
- Ух ты! - отдышавшись сказал Лось. Глаза его заблестели азартом. - Видали, как я её чотко?! Токо раз! - и всё! Братан, давай батон!
Он наживил крючок, и снова забросил.
- Братан, а у тебя ещё удочки нету? - спросил один из оставшихся двоих.
У меня в чехле, который я даже не разбирал с приезда, лежало ещё две удочки. Через пять минут все трое выстроились вдоль кромки воды. Но оказалось, что ловить просто так им неинтересно.
- Ну чо, пацаны, по соточке?
- Давай!
- Братан, ты судья!
Они достали каждый по сто долларов, и вложили мне в ладонь.
- Банк короче. Делайте ваши ставки!
И пошла потеха. Они радовались каждой пойманной уклейке так, что младшая группа детского сада на новогоднем утреннике по сравнению с ними была просто унылой кучкой ветоши.
Я расчертил на песке табличку, и считал пойманную каждым рыбу. Когда сумерки сгустились так, что уже нельзя было рассмотреть поплавок, подвели итоги. С основательным преимуществом победу одержал Лось.
- Да ну, так нечестно! Лось хоть в детстве на рыбалку ходил! А я вобще удочку первый раз в жизни в руках держал!
- Вот-вот!
- Честно нечестно, а я вас за язык не тянул! - Лось явно радовался победе.
Я достал деньги, и отдал победителю. Тот отделил одну купюру и протянул обратно мне.
- Держи!
- Не-не! Это ж ваша рыба, сами наловили!.
- Братан, ты не понял! Это не за рыбу! Это за удовольствие!
- Бери-бери! - поддакнули остальные. - Треть банкиру это нормально, это по понятиям.
Смеясь и обмениваясь впечатлениями они развернулись и пошли вверх по склону, к джипу. И тут я вспомнил про ведро.
- Э, парни! А рыбу?
Они обернулись.
- Да нафиг она нам теперь? Нам теперь и так поверят, мы ж реально на рыбалке были!
Смех постепенно стих, и уже от машины, когда хлопнули дверцы, кто-то крикнул:
- Спасибо те, братан! Будут проблемы, найди нас в городе. Спросишь Лося, тебе каждая собака скажет!
Джип, плюнув гравием из-под колёс и мигнув габаритами, скрылся за поворотом, а я стал собирать удочки, пока совсем не стемнело. Проблема у меня была только одна - завтра дед Олег поднимет ни свет ни заря, и будет весь день бухтеть, что я его любимое ведро хотел продать за десять баксов.

Из инета.

Правда жизни

Вечером пятницы, перед самым закрытием, в ювелирный магазин входит пожилой господин лет семидесяти с молодой, эффектно выглядящей блондинкой очень милой наружности, на вид от силы лет двадцати пяти. Ювелир спрашивает, чем может быть полезен, и пожилой господин говорит, что хотел бы купить для своей дамы кольцо с бриллиантом, что-нибудь особенное.
Ювелир бросает короткий взгляд на блондинку, вытаскивает из витрины прилавка подушечку с кольцами, и предлагает посетителям кольцо с бриллиантом в четверть карата, хорошей работы, и стоит оно две тысячи долларов.
Блондинка протягивает к кольцу руку, но кавалер жестом останавливает её, и говорит ювелиру, что он имел в виду действительно хорошее кольцо, какие дарят в особых случаях.
Ювелир бросает на блондинку чуть более продолжительный взгляд, потом переводит взгляд на её спутника, поворачивается к витрине и достаёт оттуда кольцо - с бриллиантом чуть больше одного карата, очень хорошего качества, в оправе из белого золота, само кольцо из 22 каратного золота, по ободку усеяно мелкими бриллиантами, в целом ещё на треть карата, и он готов отдать его всего за 15 тысяч.
Глаза блондинки сверкают, она протягивает руку, но пожилой господин мягким движением останавливает её, и говорит, что ювелир его не совсем правильно понял, что он говорил про действительно особый случай, какие случаются раз в жизни, и поэтому они хотят купить по-настоящему хорошую вещь, редкую и запоминающуюся.
Ювелир бросает на блондинку короткий, но очень пытливый взгляд, потом переводит глаза на пожилого господина, потом опять на блондинку, и с полупоклоном просит их подождать 5 минут. Затем берёт ключи от сейфа, спускается в подвал, и вскоре возвращается с маленькой коробочкой, из которой он извлекает кольцо совершенно изумительной работы, антиквариат, из червонного золота, с бриллиантом в 4,2 карата чистейшей воды, в платиновой оправе с четырьмя маленькими бриллиантами по бокам, каждый по четверти карата, и четырьмя рубинами по углам, которое, по его словам, он купил на эксклюзивном, закрытом аукционе и надеялся продать за 120 тысяч, но для таких уважаемых покупателей, и перед выходными - так и быть, готов отдать его ровно за 100 тысяч.
Пожилой господин поворачивается к блондинке, у которой на щеках появляется румянец, глаза сверкают, и кажется, что вот-вот вырастут крылья. Он берёт её за руку и сообщает ювелиру, что да, это как раз то, что он и думал купить, и что они берут это кольцо. Ювелир с вежливой улыбкой осведомляется, как они собираются рассчитываться, и пожилой господин заявляет - чеком, но он, разумеется, понимает, что сумма немалая, поэтому он оставит чек ювелиру, чтобы тот позвонил в его банк утром понедельника, удостовериться в наличии денег, а они заедут в магазин после обеда и заберут кольцо.
В понедельник утром ювелир звонит пожилому господину:
- Сэр, я только что звонил в ваш банк! Мне сказали, что у вас на счету нет денег!
- Да, я знаю, разумеется... но давайте я лучше вам расскажу, как прошёл мой уикенд...

Из инета.

Анекдот о женской логике, рассказанный историком академиком Е.В. Тарле на одном ученом заседании.
Одна богатая дама отправилась в Монте-Карло. Придя в игорный зал, она поставила крупную сумму на число 27 и выиграла. Не снимая выигрыша, она вторично поставила на 27. Хотя вероятность второго выигрыша была минимальной, она снова выиграла. И тогда она в третий раз поставила весь выигрыш на 27. Все завсегдатаи рулетки сгрудились возле необычайного игрока. Владелец заведения стоял тут же, бледный и с трясущимися руками. Третий выигрыш таинственной дамы мог его разорить. И она выиграла в третий раз.
Дама прекратила игру. Слуги были посланы, чтобы купить чемоданы и мешки. В них ссыпали золото и уложили банкноты, и дама собралась уезжать. Но тут её обступила толпа игроков и стала умолять открыть свой секрет игры. Дама ответила: «У меня нет никаких секретов!». — «Но почему же вы ставили три раза на 27?» — «А я немного суеверный человек. Когда я приехала в Ниццу и получила ключ от седьмого номера, я обрадовалась, так как верю, что семь — счастливое число. Отправляясь в Монте-Карло, я оказалась в карете тоже под номером семь, и это меня сильно взволновало. Когда же я пошла в гостиницу в Монте-Карло и мне снова вручили ключ от седьмого номера, я поняла, что это рука судьбы. Я быстро помножила 7 на 3 — получила 27 и потому играла на это число».

https://youtu.be/n8Yp3UcMWRo?si=dxu8EXvwL7SYOxjO

Тем, кто еще помнит СССР.

#ВРЕДИТЕЛИ
Всё моё детство мама закручивала и накручивала...
Закручивала она преимущественно банки, а накручивала отца. Он, напевая: «Партия наш рулевой!», листал газету. А мама, в очередной раз сходя с ума, его накручивала:
– Уже почти осень! В доме шаром покати! Что мы будем делать зимой? Сосать лапу?!
И папа, не отрываясь от газеты, неизменно отвечал:
– Что партия прикажет, то сосать и будем!
И я с ним мысленно соглашался, поскольку партии доверял безоговорочно, отчего и сидел под столом на попе, не ёрзая.
В те годы у меня было два любимых занятия: крутиться под ногами и прятаться под столом. В спокойной обстановке я обычно прятался. Когда же страсти накалялись, крутился.
– Я не шучу! – напирала на отца мать. – Что мне закручивать?!
Не закручивать мама не могла. У неё даже во сне характерно двигались руки, и тогда казалось, что она кого-то душит.
– Что ты орёшь? – вскипал, наконец, папа. – У тебя же полная кладовая! Что ты орёшь?!
– О чём ты?! – тут же вскидывалась и мать. – Это же всё прошлогоднее! Там уже нет витаминов!
– Тогда зачем мы это храним?!
– Гостя-ям! – изумлялась она так, будто вопрос ей был задан на китайском.
– Детям ведь я это уже не дам!
– Почему-у?! – в крайнем изумлении выглядывал я из-под столешницы.
О маминых закрутках я мечтал днём и грезил ночью.
– Да потому что всё это уже давно мёртвое! – говорила мама. И я кричал:
– Ну и что! Я люблю мёртвое! Особенно, компот!
Мамины компоты я обожал. Наша кладовая представлялась мне древним капищем, банки – идолами, и я им истово молился. Особенно сливовым. Хотя и за вишнёвые мог запросто продать душу.
– Какой тебе ещё компот? Компот же на праздники! – изумлённо вопрошала мать.
– Но ведь он уже мёртвый! – криком отвечал я и слышал:
– Так и гости к компоту уже все мёртвые!
И тогда приходилось искать подмоги у отца.
– Ну пап, ну скажи ей, ну пусть откроет!
– А действительно, – бормотал тот, – зачем мы всё это храним?! У тебя же там бог знает, какие залежи! – и решительно направлялся к чулану. А мама, выполнив вертикальный взлёт, застывала перед ним в распятии.
– Никогда! – выкрикивала она, источая глазами молнии. – Ни за что! Только через мой труп!
– Ну и чёрт с тобой! – отмахивался от неё папа и в раздражении добавлял: – Пусть оно тогда всё гниёт и взрывается!
От произнесённого мамины глаза выкатывались, словно от удара обухом.
– Взрываются?!!! – попеременно хватаясь то за сердце, то за голову, ахала она: – Пусть взрываются?!!
– Ну-у, не то, чтобы... – виновато бормоча, отступал отец к уборной, а мать, надвигаясь на него, кричала:
– Ты понимаешь, что сейчас сказал?!.. Соображаешь, что ляпнул?!!
И тут, давая папе возможность улизнуть в санузел, я и начинал крутиться под ногами:
– Мам, идём чего покажу! Мам, ну смотри, что у меня есть! Мам, у тебя там лук подгорает!
– Лук?!! – совершала мама очередной вертикальный взлёт и через минуту уже кричала из кухни. – Ка-кой лук? Не жарю я никакой лук!
Взрыва в кладовой мама боялась сильнее ядерного. И если я, по забывчивости, вдруг переходил с цыпочек на полную ступню, она непременно говорила:
– Чего ты топаешь? Хочешь, чтобы банки взорвались?!
Конечно же, я этого не хотел. Но однажды это всё-таки случилось.
Кладовую потряс взрыв, и мама взвыла так, словно на её глазах нас всех только что расстреляли.
– Это всё из-за тебя! – кричала она, тыча в отца обвиняющим пальцем. – Я так и знала! Я чувствовала! Из-за тебя, вредитель, теперь пропадёт вся партия!
«Папа – вредитель?!» – мысленно ахнул я, и ноги мои ослабели.
Быть сыном вредителя, из-за которого пропадает партия, было, пожалуй, самым страшным из моих детских кошмаров.
– А почему она должна пропасть? – вопросил я плаксиво.
– Да потому что теперь она вся взорвётся! – вы-крикнула мама, и агитационный плакат с членами политбюро разлетелся перед моим мысленным взором в клочья.
– Что ты наделал?! – спросил я виновато хмурившегося отца.
– Да кого ты слушаешь? – пробурчал он. – Ничего она не пропадёт!
– Не пропадёт?! – взвизгнула мама. – Да там же гнильё на гнилье! Я не знала с какого конца их резать!
– Ты их резала?!!! – пролепетал я, представляя маму, кромсающую ножом политбюрошных членов.
– Не резала, а вырезала! – уточнила она криком, и я всхлипнул:
– А зачем?! Они же хорошие!
– Были бы хорошие, сейчас бы не взрывались! Иди, вредитель! – сказала она отцу. – Иди и проверь, что там от них осталось!
И папа побрёл в кладовую.
Почему именно туда я так и не понял. Но искать связь между взрывом в чулане и подрывом партии у меня не было ни душевных сил, ни времени. Мама металась, как недобитая гусыня, ежесекундно вопрошая:
– Ну же?! Ну?!
И папа, наконец, ей ответил:
– Это лечо! – объявил он траурным голосом.
И я в ужасе подумал: «Наверное, кто-то из латышских стрелков! Может даже соратник самого Пельше!».
– Только лечо?! – замогильным голосом уточнила мать.
– Да, – коротко ответил ей отец. – Лечо кабздец!
«А-ах! – зажмурился я. – Ещё и Кабздец?!!!»
И слёзы из моих глаз сыпанули горохом.
«Это же, наверно, тот самый герой Кавказа, что изображён на папиросах!» – понял я. И вдруг услышал, как мама заговорила с папой на иностранном языке, из которого знакомым мне показалось лишь слово: «дрек».
«Да она же шпионка! – догадался я. – Вот же меня угораздило! Мама – шпионка, папа – вредитель! Партия сейчас взорвётся!»
– А может, она ещё не взорвётся? – сквозь слёзы спросил я разоблачённую. – Она же крепкая. Может, выстоит?
И мама, глядя в окно, проговорила со вздохом:
– Нет, сынок. Это была гнилая партия. А значит, взорвутся все!
И я зарылся лицом в подушку.

Эдуард Резник (из сборника рассказов 'Из точки в точку')

Стивен Кинг в Твиттере заметил, что если переформулировать любой рекламный слоган в прошедшем времени, то получится или грустно, или угрожающе.
В сети пошел спонтанный флешмоб.
Многие решили проверить: так ли это?
Мы собрали для вас самые интересные версии.

• Вискас. Потому что кошка вам доверяла.
• Sheba. Сопротивляться было невозможно.
• Gillette. Ты почти не почувствовал лезвий.
• Tefal, ты всегда думал о нас.
• МегаФон. Будущее зависело от тебя.
• Билайн. Жил на яркой стороне.
• Балтика. Там, где была Россия.
• Была идея. Была IKEA.
• Mars. Всё было в шоколаде.
• Toyota. Управлял мечтой.
• Все были в восторге от тебя, а ты – от Maybelline.
• L’Oreal. Париж, ведь ты была этого достойна.
• Apple. Думал иначе.
• Nescafé. У вкуса было имя.
• Red Bull окрылял.
• Были вещи, которые нельзя было купить. Для всего остального был Mastercard.
• Яндекс. Нашлось всё.
• Русское радио. Все было хорошо.
• Все было Coca-Cola.
• Газпром. Мечты сбывались.
• Минздрав предупреждал.
• Тинькофф. Дальше действовали мы.
• Отлетали самолетами Аэрофлота.

А.П. ЧЕХОВ.

РАДОСТЬ.

Было двенадцать часов ночи.
Митя Кулдаров, возбужденный, взъерошенный, влетел в квартиру своих родителей и быстро заходил по всем комнатам. Родители уже ложились спать. Сестра лежала в постели и дочитывала последнюю страничку романа. Братья-гимназисты спали.
— Откуда ты? — удивились родители. — Что с тобой?
— Ох, не спрашивайте! Я никак не ожидал! Нет, я никак не ожидал! Это.. . это даже невероятно!
Митя захохотал и сел в кресло, будучи не в силах держаться на ногах от счастья.
— Это невероятно! Вы не можете себе представить! Вы поглядите!
Сестра спрыгнула с постели и, накинув на себя одеяло, подошла к брату. Гимназисты проснулись.
— Что с тобой? На тебе лица нет!
— Это я от радости, мамаша! Ведь теперь меня знает вся Россия! Вся! Раньше только вы одни знали, что на этом свете существует коллежский регистратор Дмитрий Кулдаров, а теперь вся Россия знает об этом! Мамаша! О, господи!
Митя вскочил, побегал по всем комнатам и опять сел.
— Да что такое случилось? Говори толком!
— Вы живете, как дикие звери, газет не читаете, не обращаете никакого внимания на гласность, а в газетах так много замечательного! Ежели что случится, сейчас всё известно, ничего не укроется! Как я счастлив! О, господи! Ведь только про знаменитых людей в газетах печатают, а тут взяли да про меня напечатали!
— Что ты? Где?
Папаша побледнел. Мамаша взглянула на образ и перекрестилась. Гимназисты вскочили и, как были, в одних коротких ночных сорочках, подошли к своему старшему брату.
— Да-с! Про меня напечатали! Теперь обо мне вся Россия знает! Вы, мамаша, спрячьте этот нумер на память! Будем читать иногда. Поглядите!
Митя вытащил из кармана нумер газеты, подал отцу и ткнул пальцем в место, обведенное синим карандашом.
— Читайте!
Отец надел очки.
— Читайте же!
Мамаша взглянула на образ и перекрестилась. Папаша кашлянул и начал читать:
«29-го декабря, в одиннадцать часов вечера, коллежский регистратор Дмитрий Кулдаров.. .
— Видите, видите? Дальше!
...коллежский регистратор Дмитрий Кулдаров, выходя из портерной, что на Малой Бронной, в доме Козихина, и находясь в нетрезвом состоянии.. .
— Это я с Семеном Петровичем.. . Всё до тонкостей описано! Продолжайте! Дальше! Слушайте!
...и находясь в нетрезвом состоянии, поскользнулся и упал под лошадь стоявшего здесь извозчика, крестьянина дер. Дурыкиной, Юхновского уезда, Ивана Дротова. Испуганная лошадь, перешагнув через Кулдарова и протащив через него сани с находившимся в них второй гильдии московским купцом Степаном Луковым, помчалась по улице и была задержана дворниками. Кулдаров, вначале находясь в бесчувственном состоянии, был отведен в полицейский участок и освидетельствован врачом. Удар, который он получил по затылку.. .
— Это я об оглоблю, папаша. Дальше! Вы дальше читайте!
...который он получил по затылку, отнесен к легким. О случившемся составлен протокол. Потерпевшему подана медицинская помощь».. .
— Велели затылок холодной водой примачивать. Читали теперь? А? То-то вот! Теперь по всей России пошло! Дайте сюда!
Митя схватил газету, сложил ее и сунул в карман.
— Побегу к Макаровым, им покажу.. . Надо еще Иваницким показать, Наталии Ивановне, Анисиму Васильичу.. . Побегу! Прощайте!
Митя надел фуражку с кокардой и, торжествующий, радостный, выбежал на улицу.

Митя Кулдаров в 20-е годы прошлого столетия.

"Художник – тот, кто создает прекрасное. Раскрыть людям себя и скрыть художника – вот к чему стремится искусство.
Критик – это тот, кто способен в новой форме или новыми средствами передать свое впечатление от прекрасного.
Высшая, как и низшая форма критики – один из видов автобиографии.
Те, кто в прекрасном находит дурное, – люди испорченные, и притом испорченность не делает их привлекательными. Это большой грех.
Те, кто способен узреть в прекрасном его высокий смысл, – люди культурные. Они не безнадежны.
Но избранник – тот, кто в прекрасном видит лишь одно: Красоту.
Нет книг нравственных или безнравственных. Есть книги хорошо написанные или написанные плохо. Вот и все.
Ненависть девятнадцатого века к Реализму – это ярость Калибана, увидевшего себя в зеркале.
Ненависть девятнадцатого века к Романтизму – это ярость Калибана, не находящего в зеркале своего отражения.
Для художника нравственная жизнь человека – лишь одна из тем его творчества. Этика же искусства – в совершенном применении несовершенных средств.
Художник не стремится что-то доказывать. Доказать можно даже неоспоримые истины.
Художник не моралист. Подобная склонность художника рождает непростительную манерность стиля.
Не приписывайте художнику нездоровых тенденций: ему дозволено изображать все.
Мысль и Слово для художника – средства Искусства.
Порок и Добродетель – материал для его творчества.
Если говорить о форме – прообразом всех искусств является искусство музыканта. Если говорить о чувстве – искусство актера.
Во всяком искусстве есть то, что лежит на поверхности, и символ.
Кто пытается проникнуть глубже поверхности, тот идет на риск.
И кто раскрывает символ, идет на риск.
В сущности, Искусство – зеркало, отражающее того, кто в него смотрится, а вовсе не жизнь.
Если произведение искусства вызывает споры – значит, в нем есть нечто новое, сложное и значительное.
Пусть критики расходятся во мнениях – художник остается верен себе.
Можно простить человеку, который делает нечто полезное, если только он этим не восторгается. Тому же, кто создает бесполезное, единственным оправданием служит лишь страстная любовь к своему творению.
Всякое искусство совершенно бесполезно."

© Оскар Уайльд. Предисловие к его роману "Портрет Дориана Грея".

А.П. ЧЕХОВ.

ПОДАРОК.

Молодой человек, желающий сделать своей невесте подарок, после долгого раздумья решил купить ей пару лайковых перчаток.
Он отправился со своей сестрой в магазин дамских принадлежностей. Купил пару лайковых перчаток, а в это время сестра купила пару рейтуз.
При доставке на дом пакеты были перепутаны, и пакет с рейтузами был доставлен невесте со следующим письмом:
"Моя милая, посылаю Вам мой маленький подарок, чтобы доказать Вам, что я не забываю о Вашем дне рождения. Я выбрал их, полагая, что Вы в них нуждаетесь.
Продавщица, у которой я купил их, показала мне свои, которые она носит 4 недели. Они даже не испачкались. Как бы я хотел видеть их лично на Вас.
Конечно, многие будут до них дотрагиваться раньше, чем я увижу их на Вас, и я просил продавщицу примерить их на себе. Они выглядели изящно, не знаю Вашего размера, но со временем я буду судить лучше, чем кто-то другой.
После того, как Вы их разносите, они будут легче сниматься, но не забудьте каждый раз продувать их, так как они, естественно, от носки будут влажными. Мойте их чаще, не снимая, а то они могут сесть. Надеюсь, Вы их примете с таким же чувством, с каким я дарю их Вам. Наденьте их в пятницу на танцы, так как я страстно желаю видеть их на Вас.
Число поцелуев, которое оставляю на них с задней стороны, неисчислимо. Продавщица напомнила мне, что последний крик моды - носить их не застегивая, полуспущенными, чтобы они болтались. Крепко целую то, что в них находится".

Автобиография мужская

Я, Круглов Степан Григорьевич, из Ухты, до 1966 года находился в городе Тула с родителями и отцом на излечении, так как ему требовалась тишина.
В 1968 году, узнав, что страна остро нуждается в гидротехниках, начал поступать в гидротехническое высшее заведение, в которое не поступил в мае 1968 года благодаря интригам и взяткам окружающих.
8 января 1968 года, находясь в городе Тула, выехал в Москву, где продолжал попытки поступать в различные учебные заведения с учетом нужд всего народа.
В 1969 году страна остро нуждалась в писателях, и я начал поступать в Литературный институт, куда не поступил в 1970 году весной благодаря засилью бездарности по записке…
Осенью 1970 года, находясь в стесненных материальных условиях, отбыл в Ташкент, где был встречен на вокзале незнакомыми людьми, которые сказали: «Отдай чемодан». Я вступил в спор с возражениями, после чего мы разошлись, причем я побежал.
Все мои попытки отдать мне чемодан обратно привели меня в милицию, откуда я вышел приободренный и заночевал.
26 ноября 1970 года, находясь в Ташкенте на центральной улице на костыле, встретил одного из встречавших, обрадовался и дал сигнал остановиться. Но на мои сигналы он не реагировал, а возражал и вступил в спор, после чего мы разошлись, причем я побежал. И поступил в Государственный ордена Трудового Красного Знамени медицинский институт в травматологическое отделение, откуда с большим успехом был выпущен 12 февраля 1971 года без ребра.
Продолжая находиться в Ташкенте в стесненных материальных условиях, вылетел по приглашению друга на Камчатку, где остро требовались крабы, и поступил на траулер матросом с целью укрепить материальное благосостояние свое и страны благодаря высоким заработкам необъятных морей бескрайних, трудовых.
Работая с 18 июня 1971 года матросом-тросовиком, продержался на плаву двенадцать дней, после чего, выронив за борт ценный прибор для определения местоположения траулера, который нес протереть, был списан на берег, куда мы не могли попасть ввиду отсутствия упомянутого прибора. После чего вступил в спор с последующими возражениями и с травмой гаком по голове отбыл в город Кишинев, где в то время остро нужны были танцоры национальных танцев «Жок».
Выяснив, что заработок танцора национального ансамбля выше заработка проводника международного вагона на пятнадцать-двадцать процентов, а поездки те же, я начал регулярно поступать в ансамбль с 1973 года, предварительно проведя несколько тренировок во дворе. Руководство ансамбля мне посоветовало прекратить мои регулярные поступления ввиду отсутствия образования и незнания молдавских национальных передвижений.
Мой отказ уйти со сцены был воспринят некоторыми танцорами неправильно, и они возражали, после чего мы разошлись, причем я побежал, невзирая на боль, в Баку, куда я прибыл 12 января 1975 года. В Баку остро нужны были нефтяники ввиду высоких заработков, на пятнадцать-двадцать процентов выше заработка танцора седьмого разряда. И я устроился на камнях нефтяником Каспия.
К сожалению, работы оказались несколько больше, чем я предполагал, и, обладая большой памятью, я устроился официантом на камнях с радостью в Баку.
На второй день работы, в выходной, облив праздничного пациента борщом-харчо, получил требование смыть. На что возражал. Он возразил мне, и мы разошлись, причем я побежал и временно потерял трудоспособность, которую восстановил 26 марта 1976 года в шестнадцать часов дня.
Заканчивая яркую трудовую биографию, прошу двести восемь рублей подъемных средств для подъема и праздничного перелета Баку – Москва к Первому мая 1977 года.
Обратный адрес для организаций и частных лиц: Алма-Ата, Главпочтамт, до востребования, откуда перешлют мне в Ереван, где меня не искать, передадут.


Автобиография женская

Я, Мальцева Лариса Николаевна, русская, родилась в 1946 году в городе Луга, Ленинградской области, 18 января, в семье труженика-дорожника Мальцева Николая Ивановича, русского, и матери моей, Мальцевой Марии Федоровны, русской, где они и познакомились.
В 1953 году я поступила в среднюю школу № 5, которую закончила в 1963 году, проучившись 6 классов. Потом, вопреки воле родителей, выехала в Ленинград, где с помощью подруги без прописки устроилась в УНР-49 МПС ДПР УКХ, где и прописалась в 49-й комнате на 2-й койке.
В 1964 году я поступила в профучилище № 3, по специальности официантки-разносчицы в передвижных вагонах-ресторанах, движущихся в разных направлениях, где познакомилась с Летяковым Григорием Гавриловичем, 46-го года рождения, русским. Мы сближались 2 месяца и сблизились в марте 64-го года, восьмого числа в Международный женский день. Я ему сказала: «Гриша». А он мне налил стакан и сказал: «Бьемся, что не выпьешь». Я сказала: «А вот и выпью». Он сказал: «Бьемся, что закусишь». Я сказала: «Бьемся, что нет». И выпила. И выиграла бутылку «Столичной». Он сказал: «Бьемся, что больше не выпьешь». Я сказала: «Бьемся, что выпью». И выпила. И выиграла бутылку крепленого портвейна «Купорос» номер 383. С тех пор ничего не помню. В ответ на мое предложение пожениться, Летяков ответил: «Чего это вдруг?» И мы расстались со мной в августе 1964 года после матча «Зенит» – «ЦСКА», на стадионе под дождем.
В январе 65-го года к нам пришел новый преподаватель Козуб Кондрат Гаврилович по подаче жидких первых в поездах дальнего следования. Мы с ним сблизились на празднике в момент торжественного вечера в училище. В ответ на мое предложение пожениться он показал фотографии двух детей с ихней женой, после чего мы расстались по его просьбе. В мае 1965 года я закончила продучилище № 3, работала официантом-передатчицей в УНР ДКВ МПС УКХ, выгоняя по 120–130 рублей в месяц.
В июле 1965 года к нам пришел новый украинец Гаврилюк Константин Федорович, сорокового года рождения, прораб. Мы с ним сблизились во время загородной прогулки 16 августа 1965 года в двадцать три часа пополудни. В ответ на мое предложение пожениться Гаврилюк ответил: «Подожди, вот встану на ноги». После чего мы расстались. Встретились на следующий день, 17 августа 65-го года, в восемь часов утра в УНР. Я сказала, что могу ради него перейти в другое УНР, но он сказал, что сам ради меня уйдет к чертовой матери, что он и сделал на третий день. После чего я искала его, но не имела данных места пребывания, он пропал. 12 ноября 65-го года я его забыла.
На танцах сблизилась с Карташовым Олегом Константиновичем, который оказался Меерсоном Давидом Борисовичем, 36 года рождения, русский, экономист. В ответ на мое предложение пожениться он ответил: «Подождите, я тут сейчас, я сейчас тут».
Все мои поиски увенчались неудачей, ввиду отсутствия адреса и места работы. После этой встречи меня назначили накладчицей вторых, и я забыла Меерсона Давида Борисовича.
16 января 67-го года я снова пошла на танцы. На танцах ко мне приблизился матрос и передал привет от Круглова Степан Ивановича. Я сказала, что не знаю такого, и мы сблизились 18 января 67-го года. Матрос оказался моряк, Барбариди Глеб Антонович, 46-го года рождения, уроженец города Очаков Одесской области: папа – грек, мама – колхозница. В ответ на мое предложение пожениться Барбариди ответил, что у него увольнительная только до двенадцати, после чего он сразу ушел на Кубу, куда я писала до востребования. Оттуда – в Канаду, куда я писала на Главпочтамт, без такого же успеха.
В июле 67-го года я забыла Барбариди. Меня назначили бригадиром бригады, чем я работаю с тех пор и до этих, потому что не сближайся – ничего не будет, а сближайся – будет то же самое.

М.М. ЖВАНЕЦКИЙ