Истории, притчи, байки, шутки, статьи

Smooth, спасибо за хорошее настроение.

Маленький герой.

Рыбачил я, как-то, в середине мая на небольшой речке Усе. Вешние воды уже скатились в Неман, но уровень был еще довольно высокий. Рыбалка моя заключалась в неспешном передвижении по берегу речки и облове спиннингом омутков, обраток, затишков за корягами или обвалившимися глыбами берега с дерном. Клевали щучки и неплохие окуни.

В одном месте к реке примыкала достаточно глубокая и широкая мелиоративная канава. Попробовал я ее перейти вброд, да не тут то было, торфяное дно вязкое – можно «влипнуть». Пришлось пойти по ее берегу в поисках места, подходящего для перехода. Ступая по краю канавы, я обратил внимание на нору в торфяном берегу, имеющую выход прямо к воде, приостановился и наклонился посмотреть более внимательно.

- Ч-ч-к-рррр… - раздался странный треск. – Ч-ч-к-р-крррр… - повторялось верещание.
Я обернулся на звук и увидел, что на еле заметной тропке по краю канавы, в десятке метров от меня, в позе суслика стоит на задних лапках темно- коричневый зверек с белым пятном на губах, подбородке и горле и усиленно верещит.

- Норка, похоже, европейская. Маленькая и белое пятно захватывает шею. Краснокнижник в наше время, - сообразил я и замер на месте, решив понаблюдать за поведением зверька.

С норками я знаком давно, ввиду моего увлечения рыбалкой. Редкий день, проведенный на речках, особенно бассейна Немана, таких как Западная Березина, Уса, сам Батька – Неман в верхнем течении, обходится без встречи с этими животными. Но за последние сорок лет многое изменилось. Раньше часто встречалась наша местная, небольшая европейская норка, а в последнее время ее почти не видно. Зато американка расплодилась повсеместно. Это более мощное физически животное, практически вытеснило из родных мест аборигена – более слабого конкурента, не оставив ему шанса.

Норка, увидев, что я не пошел к ней, а остался стоять на месте, подбежала ко мне еще на пару метров ближе и опять встала на задние лапки и заверещала. Я по прежнему не двигался, решив посмотреть, насколько близко она ко мне подойдет. В несколько этапов, она подошла ко мне на два метра, агрессивно вереща и провоцируя на атаку. К сожалению, со мной не было фотоаппарата. Кадры были бы бесподобные. Маленький герой всем своим видом вызывал меня на бой.

- Ч-ч-ч-к-рррр… Вот он я, попробуй возьми меня. Я тебя не боюсь, хоть ты и такой большой, - скалил зубы и верещал малыш.

У меня, грешным делом, возникла мысль, а не бешеный ли зверек? Уж больно смело он передо мной куражился. Я сделал резкий шаг к животному. Он тот час же, отскочил на метр и встал на задние лапки, продолжая верещать. Я опять шагнул к нему – он отбежал на метр и остановился, выдерживая минимальную безопасную дистанцию.

- Никакой ты не бешеный. От норы меня уводишь, рискуя жизнью, маленький герой, - подумал я вспомнив, что как раз, в это время у норок появляются малыши.

Так, постепенно отступая и продолжая верещать, он отвел меня от логова метров на двадцать, после чего, резко метнулся в сторону канавы и исчез в воде. Я присел за куст так, чтобы видеть вход в нору со стороны воды и замер. Через пару минут мой маленький герой высунул голову из воды, осмотрелся и юркнул в нору. Я решил к норе не подходить и его больше не беспокоить. И так он страху натерпелся.

Думаю, надо уточнить, что маленький герой на самом деле героиня, потому, что после гона самки и самцы норок живут порознь.

Такое поведение родителей более характерно для птиц, гнездящихся на земле – прикинуться раненой, волочить крыло, притворяясь легкой добычей и так отвести врага от гнезда. Животные тоже на это способны, чему яркий пример описанная мною ситуация.

Озарение.

В начале восьмидесятых заведующая лабораторией нашего НИИ получила квартиру. Тогда, при социализме, можно было, постояв на очереди десяток –другой лет, получить от государства квартиру совершенно «бесплатно», если не учитывать, что то же государство высасывало из людей за время их работы все по максимуму, платя по минимуму. Но речь сейчас не об этом.

Конечно же, чтобы помочь сотруднице с переездом были мобилизованы все молодые сотрудники отдела. Выезжала она с пятого этажа «хрущевки», а вселялась в новую девятиэтажку на верхний этаж. Лифт, как водится, на время переезда жильцов отключили – типа, «чтобы не сломали и не поцарапали мебелью». Барахла было много, особенно книг и книжных шкафов и полок – семья то интеллигентная.

Нас было четверо, все молодые тренированные парни 25 – 30 лет. Один из нас – Сметанин, даже в горы ходил не раз. Потрудиться пришлось на славу. Сначала тащили все вниз, затем грузили в огромный тентованный грузовик, затем разгружали и тащили все пешком по лестничным маршам на девятый этаж.

Короче, к моменту завершения переезда у всех нас дрожали руки и ноги от усталости и напряжения и ничего не хотелось, кроме как где-нибудь приткнуться и молча полежать, вытянув ноги. Хозяйка в благодарность накрыла стол. У нас от усталости аппетит пропал, но не обижать же ее отказом. Присели. Выпили по одной – появился аппетит, выпили по второй – заговорили, выпили по третьей и Сметанин глубокомысленно изрёк.

- Теперь я знаю, почему грузчики пьют…

Smooth, спасибо, картина маслом- для души!))

ВИП – рыбалка.

Было это в середине восьмидесятых. К Константиновичу на рыбалку в Чапунь приехали ВИП – персоны: зам. министра, проректор одного из ВУЗов, директор столичного торга. Привезли с собой, модную в те времена штуковину – электроудочку. Приехали в пятницу после работы. Уже темнело, но желание испытать новую снасть гнало на берег Березины в Малую Чапунь. Дороги туда в то время не было, гравейку насыпали позднее, после того, как первый секретарь райкома не смог проехать на «Ниве» к реке на рыбалку.

Троица ВИП – персон в сопровождении Константиновича, надев болотники и захватив электроудочку, мощный аккумулятор, немало водки и закуски (директор торга постарался), двинулась через гребли к реке. Греблями местные называли заболоченные низины, залитые водой, где местами, в давние времена была уложена гать, которая на тот момент, почти сгнила. Пройти по ней можно было только хорошо зная тропу, так как, бревна гати были погружены под черную торфяную воду. Пришлось рыбакам брести по топи выше колена почти три километра.

Удачно добравшись до берега, развели костер, так как уже стемнело и решили поднять по «сотке» за рыбалку, но увлеклись и под хорошую закуску «уговорили» всю, взятую с собой, водку.

- Из-за острова на стрежень… - звучал в ночи почти шаляпинский бас проректора, самого крупного из ВИП - персон. Исполнял он эту песню, поставив стограммовую рюмку водки на свой лысый череп и не расплескав, при этом, ни капли. Затем, чтобы доказать, что он не пьян, танцевал «Камаринскую» с рюмкой на голове, но тут уж не расплескать ему не удалось. Остальные уже плохо держались на ногах и Константиновичу с трудом удалось не пустить горе-рыбаков на воду и уговорить вернуться ночевать в деревню.

Обратный путь занял несколько часов… Аккумулятор от комбайна вызвался тащить назад самый мелкий из ВИП - персон и, соответственно, самый пьяный, поскольку, пили поровну, по полной. По сухому он еще, как-то шел, но дойдя до гати, стал спотыкаться о затопленные скользкие бревна и падать в торфяную жижу, окунаясь с головой и пуская пузыри. Тридцатикилограммовый аккумулятор в рюкзаке при падении придавливал ВИП – персону к земле, а точнее, к жидкой грязи, не давая ему поднять голову, чтобы вздохнуть. Если бы не Константинович, который шел рядом, он так бы и захлебнулся грязью в первой же гребле. Когда его ставили на ноги и предлагали отдать нести аккумулятор другому, он категорически возражал и продолжал его тащить. Очень упорным оказался зам. министра, видимо, поэтому так продвинулся по служебной лестнице.

- Плюх! Буль-буль, - слышалось в темноте через каждые пятьдесят метров. Это зам. министра опять проверял наощупь устройство гати и глубину грязи над ней. Остальные тоже не раз окунулись в темноте в болото, вывозились, как черти, в черной торфяной жиже.

Жена Константиновича была шокирована внешним видом ВИП – персон после их возвращения и не пустила их в дом ночевать, отправив спать на сеновал.

Назавтра к полудню они проснулись и начался подсчет потерь. При падениях из аккумулятора выплескивалась серная кислота, которая прожгла рюкзак и адидасовский спортивный костюм заместителя министра со стороны спины. Удивительно, но сама спина не пострадала. Основной электронный блок электроудочки в потемках потеряли в грязи, при форсировании болота. Одежда остальных за ночь подсохла и торфяная грязь на ней затвердела, как бетон в фильме «Джентльмены удачи». При сгибании могла сломаться. Эта же черная грязь засохла и на телах и лицах ВИП – персон. Пес Душман в испуге убежал со двора, когда после пробуждения, троица спускалась с сеновала.

Нагрев воды, горе-рыбаки долго отмывались, приводили себя в порядок, стирали одежду. О рыбалке даже разговора не заводили. Отмывшись и прочмыхавшись, извинились перед хозяйкой за свое непотребство и отбыли в столицу.

- Хорошо расслабились, - сказал директор торга, пожимая руку Константиновичу перед отъездом. – Надо будет повторить.

- Свинья грязь всегда найдет, - резюмировал Константинович, глядя в след удаляющейся машине.

Причуды карася.

Пожалуй, нет более известной рыбы, чем карась. Любой рыболов знаком с ним с детства и у большинства карась, наряду с окунем и плотвой, был первой в жизни, пойманной рыбой. Не буду повторять прописные истины из рыболовных книг, журналов и сайтов о его характеристиках и повадках. Отмечу только одной строкой общепринятое представление о нем: мирная карповая рыба, активная в весенне-летний период, впадающая в оцепенение в наших широтах в зимний период. Что это не совсем так, убедился не раз на собственном опыте.
Мирная рыба – значит не хищник и на блесну не клюет, однако, я сам поймал карася на довольно крупную колебалку. Если бы это случилось не со мной, никогда бы не поверил, посчитал бы рыбацкой байкой. Карасиха клюнула, как положено, ртом, при равномерной проводке блесны через место на пруду, где неоднократно были замечены всплески рыбы. За мою, более, чем сорокалетнюю, рыболовную жизнь, это второй случай поимки карася на блесну. Первый был при мне с моим другом Александром Федотовым. Семисотграммовый карась был пойман спиннингом на небольшую колеблющуюся блесну, но тогда карась отцепился в подсаке и мы не были на все сто уверенны, что он клюнул ртом, а не забагрился за голову. Поклевка карася на мою блесну случилась 16 сентября. В этой самке оказалась перезрелая оранжевая икра вместе с незрелой серой. Почему-то своевременно не отметалась.
Неоднократно карась ловился мною со льда зимой. Натолкнул меня на мысль написать этот очерк случай, произошедший 6 февраля на водоеме возле деревни Забродье в Столбцовском районе. Развлекаясь ловлей окуней со льда на мотыля, на игру, на границе чистой воды и отмершей, опустившейся на дно растительности, увидел не характерную для окуня поклевку на подъем. Кивок задрался вверх. Подсек и почувствовал, что кто-то увесистый «получил по губам». Подумал, что сошел неплохой окунь-горбач. Продолжил ловить на игру в этой лунке и ситуация с подъемом кивка повторилась, но уже в мою пользу. На льду оказался красивый карась под 200 граммов. Подошел поделиться этой диковинной новостью к коллеге, ловившему недалеко от меня, а у него подледных карасей оказалось целых три. Ловил он на «козу» с двумя крючками на игру, с подсадкой мотыля. Надо сказать, что день был ясный, солнечный, что, видимо, привело к кратковременной активизации карася, так как поклевки были только с 13 до 14 часов. Ни до, ни после, ни у меня, ни у соседа карась не клевал, ни на игру, ни со дна. Попадались не раз мне караси со льда и на водоемах Дзержинского района, но ближе к весне – в марте. Но, все-таки, это единичные случаи и целенаправленно ловить карася зимой в Минской области нет смысла - потеря времени.
То, что карась одна из самых капризных рыб, знает большинство рыболовов. Для примера приведу пруд возле деревни Собковщина в Столбцовском районе. С рыбалки на этом пруду я всегда возвращался с хорошим уловом карасей, что волновало моего друга, но его поездки туда были неудачными. Делал он все правильно: ловил с рассвета, закармливался «Трапером», использовал пахучие растительные насадки, а результата не было. А ловился «хитрый» карась только вечером, после захода солнца за бугор и только на червя, без всякой прикормки и какой карась – до 700 граммов весом. Узнал я об этих хитростях однажды, просидев без единой поклевки с 16 до 20-15, а с 20-15 до 21-45, пока не стемнело, поймал 17 карасей, общим весом более 7 килограмм. Рыбацкий Бог наградил меня за терпение.
Но однажды, на этом пруду я поймал много карася днем. Была жаркая, даже душная, погода, середина дня, бесклевье. Вдруг на юге стало темнеть, потянул ветерок и из-за горизонта стала выползать громадная черная туча. Ветер усиливался, переходя в штормовой, погнал волну вдоль моего берега и среди этих волн стали появляться, как дельфины в море, спины крупных карасей. Я забрасывал матчевую удочку с тяжелым поплавком и червем на крючке поближе к этим спинам и незамедлительно следовала поклевка. До грозы я успел выхватить около десятка крупных карасей, после чего влил такой ливень с канонадой грома, что я уже боялся, что не вернусь домой живым. Молнии били в землю, буквально, рядом со мной. Вымок до нитки, плаща с собой не было. За пол часа гроза прошла и ветер стих, но стих и клев, как будто рыбьи спины в волнах и быстрые поклевки мне привиделись. И только караси, ворочаясь в садке, напоминали, что это правда.
Этот привереда даже в червях хорошо разбирается. Ловил я однажды на небольшом деревенском пруду. Рядом за кустом ракиты примостился местный рыбак. У него клюет – слышен плеск вываживаемых карасей, а у меня нет. Спросил на что он ловит, ответил на червя. У меня тоже черви, свеженькие навозники, а не клюет. Через час мужик засобирался домой. На селе полно дел по хозяйству, долго не половишь. Попросил у него пару червяков, он оставил мне всю банку. Так вот, в банке были обыкновенные серые дождевики, а не навозники. Нацепил дождевика и дело пошло – стал и я тягать карасей.

Все события и персонажи вымышлены, любые совпадения случайны.

Цена олешин.

1
Загон подходил к концу. Все ближе были слышны крики загонщиков и удары по стволам деревьев, а зверь не вышел.
- Опять пусто, - подумал Леонид Петрович, стоя на номере. – Пусто, да не совсем. Кое что полезное для себя я увидел.
Леонид Петрович не первый год руководил районом, чувствовал себя в нем хозяином. Обладая харизмой и организаторскими способностями, имея хорошее образование, смог за эти годы вывести район из отстающих в передовые. Заработал авторитет среди руководителей, был на хорошем счету у губернатора. Любые пожелания Хозяина, в какой бы форме они не звучали, воспринимались подчиненными как руководство к действию и исполнялись беспрекословно.
За годы руководства районом в живописном месте вырос просторный коттедж, множество помещений которого требовало отделки, а Леонид Петрович предпочитал натуральную древесину любым современным отделочным материалам. Особенно нравилась ему ольха, которая сразу после среза окрашивалась собственным соком в красивый оранжевый цвет. Имеющая яркую текстуру, хорошо обработанная ольховая доска выглядела на стенах идеально.
Строилась баня, на отделку парилки которой тоже нужна была лиственная древесина.
- Сколько руководителей погубили эти коттеджи, - иногда думал председатель. – Но если действовать с умом и осторожно, ничего плохого не должно случиться.
- Федорович, подойди-ка ко мне, - сказал Леонид Петрович после окончания загона, набрав по мобильному директора лесхоза, стоявшего на номере неподалеку.
- Ты не сильно победнеешь, если я заберу вот эти олешины? – спросил он подошедшего директора, глядя на рощицу из стройных, зрелых, пятнадцатиметровых деревьев, почти без сучьев.
- Для вас, Леонид Петрович, всегда пожалуйста, - ответил Федорович.
- Ну, так я на днях пришлю лесовоз и людей. Твоих задействовать не будем, чтобы никто ничего не знал. Найдешь способ уладить финансовые вопросы?
- Это мелочи, Хозяин. Не беспокойтесь.
На том и разошлись.

2
Коля давно работал лесником. Платили не много, но за работу держался. Все-таки лучше, чем полеводом в колхозе. По складу характера он был добросовестным и ответственным, на работе не сачковал и был на хорошем счету у лесничего. Имея неплохую профессиональную подготовку, хорошо разбирался в деревьях. Одних только видов ив знал больше десятка, чем любил щегольнуть перед другими лесниками и начальством.
Обход у него был обширный. В него входили Великий бор и Малый бор – старый и молодой ельники, заболоченный лиственный лес за Широкой дорогой, сосняки, березняки, всего за день не обойдешь. Свой лес он хорошо знал и любил. Особенно нравились ему ольховые деревья, растущие вдоль Широкой дороги – зарастающей заброшенной грунтовки, которой перестали пользоваться в связи со строительством новой гравейки.
Вот и в этот день, выходя на Широкую дорогу, он думал полюбоваться этими деревьями, а увидел вырубку, сверкающую свежими оранжевыми пнями и усыпанную ветками и целыми верхушками спиленных деревьев, от чего замерло сердце и перехватило дыхание. Что это не лесхоз работал, он понял сразу. Слишком по варварски все было сделано, сейчас лесхозы так не работают. На лицо была самовольная порубка, а точнее, кража леса в больших объемах. Придя в себя, лесник пересчитал пни и направился в лесничество докладывать начальству.
- Никита Васильевич! У меня на обходе лес украли, - сказал Николай, заходя в кабинет к лесничему.
- Лес, говоришь, украли? – разыграл удивление лесничий. - А ну-ка поподробнее, что, где, сколько?
- На Широкой дороге, двадцать четыре пня деловой ольхи, кубов за тридцать будет.
- Куда-ж ты смотрел, разиня? - стал кипятиться Никита Васильевич.
- Так я же две недели подряд с утра до вечера, по вашему указанию в бригаде стойку резал под Черневичами. Вот на обход и не ходил. Надо милицию вызывать, - ответил лесник.
- Милицию, говоришь? А знаешь, что я на этот счет думаю? Что ты сам, в сговоре с кем-то этот лес украл. И все так подумают, в том числе и милиция. А что? Зарплата маленькая, трое детей, которых кормить надо, да и выпить ты любитель, а на все это деньги нужны. Вот и решился на преступление.
- Да не крал я, клянусь, - закричал в сердцах Коля.
- Тихо! Слушай дальше. Милиции нашей повесить на тебя это преступление – раз плюнуть. Мотив есть. Подержат в кутузке пару суток, отобьют почки и печень и признаешься даже в том, чего не делал.
- Что же делать? – спросил чуть не плача Николай.
- Если не хочешь сидеть, то никакой милиции. Заактируем порубку и взыщем с тебя ущерб в пользу государства. Сейчас прикинем сколько получится,- сказал лесничий, доставая калькулятор.
Пощелкав пару минут клавишами, он сказал. – Да, немало получилось.
И назвал сумму.
- Да это же больше, чем я за год зарабатываю! Где я возьму такие деньги? – воскликнул Коля, услышав цифру.
- Будем высчитывать из зарплаты.
- А чем же детей кормить?
- Да не переживай ты так. В конце концов, это не смертельно, - закончил разговор Никита Васильевич.
- Кому как, - ответил лесник и вышел из кабинета.
Вернувшись домой, Николай взял вожжи со стены в сенях и пошел в сарай…
Похоронили Колю на краю кладбища, в стороне от других могил.

Пруд Собковщина и его обитатели.

Водоем у деревни Собковщина Столбцовского района – один из моих любимых. Ловлю на нем уже два десятка лет и за это время наблюдал волновую динамику развития и угасания популяций разных видов рыб в нем.
Когда я впервые стал здесь ловить, пруд был зарыблен мелким стограммовым карпиком, который цеплялся на любую растительную насадку, особенно хорошо на манное тесто. Детки ведь любят манную кашку. Через год карпик подрос и стал клевать пореже и не на все подряд, но вперемежку с ним стал попадаться серебряный карась. Спустя пару лет, карп практически перестал клевать на удочку и зацепить его можно было лишь по весне, случайно, во время ловли карася. Чаще всего такая поклевка «автобуса» - так местные очень метко называли крупных карпов, на карасевую снасть заканчивалась ее обрывом. Последние из этих «автобусов» пару лет назад еще вскидывались изредка на поверхности пруда, но ловились крайне редко.
Зато популяция серебряного карася с каждым годом увеличивалась, росли его размеры, что обеспечивало результативную и захватывающую ловлю его в течение десятка лет. Как я его ловил описано в других моих очерках, в частности «Причуды карася». Во время нереста на мелководье тростник и хвощ ходили ходуном и стоял такой плеск, что казалось, что кто-то бросает в воду здоровенные булыжники. Подкравшись, можно было созерцать особи в килограмм и более весом.
Со временем, параллельно с карасем при летней ловле стала попадаться неплохая плотва – 200-300 граммов весом. Клевала она чаще всего на шарики пенопласта при ловле на фидер.
Таких крупных пескарей, (более 15 см длинной), как здесь я никогда не ловил, но сейчас они практически исчезли.
Особо хочу выделить окуня. В первые годы моей летней ловли на Собковщине он попадался крайне редко, может быть из-за того, что в те времена я предпочитал растительные насадки. Потом я стал ездить сюда на лед и оказалось, что зимой здесь можно поймать только окуня, причем обыкновенного «матросика» 50-70 граммов весом, но много. Иногда наши уловы исчислялись сотнями штук. Сложилось мнение, что водоем заселен этим тугорослым окуньком, так как часть пойманных матросиков являлись самками с икрой и другого, крупного окуня здесь нет. Так я считал до одного февральского дня, когда к полудню мне уже надоело дергать на мотыля этих матросов и я решил попробовать безмотылку. У меня была любимая, сделанная мастером под заказ, позолоченная мормышка с красной и желтой бусинками, на которую окунь на любом водоеме реагировал безотказно. Ловил я на краю русла затопленного канала, так как перепад глубин между двумя находящимися рядом лунками составлял до полуметра. Опустив безмотылку в более глубокую лунку и постучав ею по дну, успел с частой дрожью приподнять ее на пару сантиметров над дном, как тонкая леска зазвенела от напряжения. Моему удивлению не было предела и в голове роились мысли, кто же это там повис? Аккуратно заведя рыбу в лунку и ухватив рукой за голову я достал на лед великолепную икряную самку окуня весом 400 граммов. Спрятав ее от завидущих глаз соседних рыболовов, опустил в лунку мормышку, не особенно веря в успех и считая эту поклевку случайностью. Однако, следующий окунь, чуть поменьше первого не заставил себя ждать. Дальнейший лов стал делом техники и главной задачей было уберечь от глаз соседей выловленных рыб и не дать повода себя оббурить.
Таким образом и в этом месте я ловил крупных окуней несколько лет подряд. Хотя «золотую» мормышку какой-то монстр вскоре у меня оторвал, я накупил похожих на нее и успешно на них ловил. Клевало лучше всего в ясную, морозную погоду во второй половине зимы. Результаты этих рыбалок видны на фото, а соседние коллеги по рыбалке, использующие мотыля, довольствовались матросами, не подозревая, что в водоеме есть более достойные трофеи.
К сожалению, все когда-то кончается, и плохое и хорошее. В последние годы крупный окунь на Собковщине не ловится ни на безмотылку, ни на блесну, да и мелкий стал клевать хуже и реже. А в этом 2016 году, два зимних выезда туда закончились поимкой десятка ершей, не считая мелюзгу с мизинец. Куда девался окунь? Неужели задохнулся от недостатка кислорода летом во время жары и цветения водоема? Вода была как кисель.
Уже несколько лет на этом водоеме БООРом организована платная рыбалка в летний период, а зимой, как мы убедились недавно, там ловить нечего.
Вот итог моих наблюдений за судьбой одного водоема.

Про картошку...
Дело было лет десять назад.
Работал я тогда в Москве и жил на с'емной квартире.
Захожу как то вечерком в "Перекрёсток", прикупить на ужин продуктов. Вижу картошку импортную - розовенькая, румяненькая, аппетитная, прям слюнки потекли.
Я и прикупил пакетик за дурные деньги. Принес домой, часть сварил и стал кушать. Вкус никакой.
Остатки завернул в пакет и положил в шкафчик. Да и забыл надолго.
Пролежала там картошка месяца три. Обнаружил я её случайно во время генеральной уборки. Ну, думаю, пипец - сгнила. Открываю пакет, а она там такая же румяная, розовая, аппетитная... Как только с грядки. Это ж сколько в ней всякой дряни, что она за столько времени даже не повяла...

Эх...

А я хохмочку расскажу.
Есть у меня коллега по работе - мужичок моего возраста, цепкий хваткий, за все берется и все у него получается. Рыбак, кстати, на этой почве часто лясы точим - кто, где, кого и сколько. Иваныч, начальник складского хозяйства, в подчинении много народу и несколько складов. А на одном из складов хранится картошка, много картошки. Так много, что приличными словами очень сложно объять это количество, и даже попытаться представить это количество лично у меня никак не получается. Картошка хорошая - и по внешнему виду, и по вкусу, особенно, драники из нее изумительные получаются, да и просто жареная отменная.
Это преамбула для лучшего понимания сути. Далее от первого лица.

"....Заработался я что-то, и вдруг так остро захотелось картошки жареной, да не абы-какой магазинной, а нашей твердой, желтенькой. Позвонил кладовщику своему, попросил чуть-чуть совсем, буквально на одну жарку. Принес. Полетел я домой скорей в предвкушении. Прилетаю, а там старший сын пришел и обучает мать что-то там на компьютере делать. Она вдруг для себя "Однокласники" открыла и никак закрыть не может - все хозяйство побоку, до утра сидит, ни на что, даже на мужа с работы не отвлекается. Это, стало быть, картошку жарить мне никто не собирается. Придется самому, и хоть я ее ужасно не люблю чистить, но умею и могу, тем более, не много. Почистил, порезал, жарю. Рот слюной наполняется, но я терплю и думаю, как вот-вот прямо с пылу с жару с огарочками как сожру целую сковороду, и никому ничего не оставлю, пусть "Однокласники" их кормят. Все, готова картошка, можно есть, но вдруг страшное опасение наступает на горло моему аппетиту: а откуда он (кладовщик) ее брал? Дело в том, что вскрыты два бокса - обычный и экспериментальный, который я называю "газовой камерой", и в котором картошку обрабатывали каким-то газом, чтобы не росла. И вот знаю, что ничем она ни по вкусу, на по составу не отличается от обычной, но есть не могу, прямо ступор у организма наступает. Не поленился, позвонил кладовщику, спрашиваю, откуда брал.
- Так из седьмого, наверное, - говорит.
Ах ты ж етит твою!!! Стоял бы рядом - убил бы прямо вот этой сковородой. Седьмой это ж как раз он и есть. Обругал его матерными словами, сковороду с пылу с жару вывернул в мусорное ведро. И так обидно стало и что голодный, и что картошку чистил, и что жена в "Однокласниках"...
Звонит телефон, снова кладовщик:
- Иваныч, я у ребят уточнил: картошка твоя из девятого, кушай на здоровье!

Взял в холодильнике холодную сырую сосиску, сожрал и пошел спать..."

Старик и Море.

Сергеич – пенсионер со стажем. Вышел на пенсию полтора десятка лет назад, как и положено, в шестьдесят. Годы давали себя знать физически и он ненавидел себя немощного, неспособного уже сделать то, что раньше делал с легкостью, однако, в душе не чувствовал себя стариком. Впервые осознать свой реальный возраст заставил вопрос, который задал ему лет двадцать назад незнакомый мужик, лет под сорок.
- Как улов, отец? – спросил он Сергеича, обгоняя его на дамбе Заславского водохранилища.
- Какой я тебе отец? Я же еще молодой, - было первое желание ответить, но в ту же секунду, осознав свой возраст, он смешался и ответил что-то односложное.
- Действительно, я бы мог быть его отцом, - засела в мозгу мысль. – Я уже старый.
Мужчина, становясь старше, продолжает жить привычной жизнью, сложившимися интересами и увлечениями, что позволяет ему чувствовать себя намного моложе реальных лет, не замечать, что годы то ушли. Увлечением, а лучше сказать страстью Сергеича была рыбалка.
Вот и сегодня, выйдя из семичасовой электрички на остановке «Минское Море» и пропустив вперед, всегда спешащий рыболовный десант из двух сотен человек, вооруженных бурами, громыхающих ящиками, он неторопливо направился к дамбе.
- Далеко не пойду. Дойду до шестого фонарного столба на дамбе, а от него полкилометра на «Юность» и сяду, - думал старый рыбак.
Много повидавший бур с облезлой краской на шнеке тащить было тяжело, но Сергеич не мог позволить себе выйти на лед невооруженным и просить у кого-нибудь его просверлить лунку. Он считал это моветоном, можно и на грубость нарваться.
- К сожалению, у следующего поколения белорусов не воспитано уважение к старости, - думал старик, медленно двигаясь к намеченной точке. – Если старик, то сразу на ты, и разговор обычно, как с неполноценным, пренебрежительно – насмешливый.
Однажды Сергеич рыбачил на платном пруду. Заплатил червонец, накачал лодку и стал спиннинговать, а поклевок все нет. Подплыл к руслу, где на дне затопленный кустарник, а прямо над этим кустарником заякорился рыболов и швыряет блесну во все стороны, окупировав самое клевое место. Сергеич, не подплывая близко, стал делать забросы, чтобы хоть чуть-чуть захватить затопленные кусты, в то же время не мешая рыбаку, а тот назло забросил так, чтобы лески перехлестнулись.
- Ну что, дед, докидался? Отцепляй теперь, - и начал во все горло кричать своему другу, который рыбачил поблизости что-то типа, – Вот старый хрыч, выпросил у бабки червонец на рыбалку и думает, что он тут все может,- обильно сдабривая это матерщиной.
Принял этот дохляк Сергеича за старика, видимо из-за седой бороды, а что за этой бородой здоровый стокилограммовый пятидесятилетний мужик издалека не разобрал. Стерпеть этих публичных выступлений Сергеич уже не смог. Подплыв вплотную к лодке хама и взявшись за бортовой леер, он сказал. – Еще одно слово и будешь купаться.
Вывернуть этого сорокалетнего хлюпика в воду из лодки он мог одним движением руки. Когда грубиян рассмотрел побледневшего от ярости, Сергеича вблизи, у него «мову адняло», глядел выпучив глаза, моментально заткнувшись.
- Тогда я был еще физически крепким и смог постоять за себя, а если бы это случилось теперь? – с такими мыслями старик подошел к месту лова и стал раскладывать бур. Он уже не раз ловил на этом месте и редко оставался без улова.
- Ну вот, любимое мое Море, я опять пришел. Не обидь старика, - прошептал Сергеич пробурив рядом две лунки и опуская в них прикормку из молотых семечек и панировочных сухарей. За долгие годы он убедился, что этот состав для заславской плотвы самый рабочий и не нужны никакие дорогие «Траперы». Опустив в лунки две удочки – одну с поплавком и крючком, а другую со свинцовой мормышкой-овсинкой, старый рыбак погрузился в свои мысли и воспоминания, ожидая поклевки.
- Как хорошо, что когда-то додумались построить Заславское водохранилище – мое любимое Море. Что бы я делал на пенсии зимой, если бы его не было, где бы ловил? – думал он.
Рыбачил Сергеич на Море в основном зимой. Начиная с весны и до поздней осени он проводил время на даче и рыбачил на окрестных водоемах. На Заславском бывал и летом и успешно ловил плотву на фидер, но с дачи ехать сюда было далековато и случалось это редко. Зато зимой красота – любое место по льду доступно, лови где хочешь. В первые годы после выхода на пенсию, Сергеич зимой ездил на рыбалку на Море, как на работу – почти каждый день и не он один такой был. В утренней электричке или в салоне 227 автобуса все лица рыбаков были наглядно знакомы, хотя мало кого он знал по именам. Все-таки, он любил рыбачить в одиночку, не любил шумных компаний и выйдя из вагона старался отделиться от толпы, хотя по пути на рыбалку или с рыбалки был не против обсудить с коллегами по увлечению клев и уловы. Вспомнилось, как хорошо клевал на Море подлещик в 2000 – 2002 годах, когда не надо было его долго искать, а сядешь на русле возле дамбы или напротив Краба, закормишься и через двадцать минут пошли подъемы кивка или поплавка. А как здорово клевал окунь на буграх недалеко от Камышового острова или плотва на русле за Лосиным. Подняв глаза от лунки, Сергеич переводил взгляд с дамбы на Краб, на острова, на Лапоровичи, на «Юность» и в памяти всплывали удачные рыбалки, связанные с этими ориентирами, а сколько еще было неудачных…
Будучи по моложе старик любил одновременно с ловом на удочку, выставить пяток ставок на щуку и нередко были сработки. Особенно эффектно проходило вываживание, если срабатывала жерлица среди толпы рыболовов. Тут уж Сергеич любил провести мастер-класс для сбежавшихся со всех сторон посмотреть, рыбаков.
От этих мыслей старика отвлек оживший поплавок в одной из лунок, который два раза дернулся и всплыл. Рыбак подсек и вытащил на лед яркую, стандартную для Моря, стограммовую плотвицу.
- Спасибо за поклевку, Море. Давай еще, - улыбнулся старик, но дальше опять затихло.
- Эх, были бы силы, пробурил бы десяток лунок, закормил и бегал бы по кругу, выдергивая из каждой по паре штук, - подумал он, вспоминая привычную в прошлые годы методику ловли. – А тут две просверлил и пять минут отдышаться не мог.
В отсутствии поклевок, он опять погрузился в свои мысли.
- Ну почему с каждым годом все становится хуже, а не лучше? Взять ту же рыбалку на Море, не говоря уже о всем остальном, глобальном. Ходил регулярно многие годы 227 автобус к Крабу, всегда с утра забитый рыбаками, так нет же, надо было скорректировать расписание и ходит он теперь всего пару раз в день. Электрички тоже не все на Море останавливаются и что делать старикам, которые уже не могут иметь или водить машину? Дома сидеть, смерти ждать? Никто о них не думает. Не зря шутят, что лучший гражданин для страны, это тот который всю жизнь вкалывал и умер в день выхода на пенсию.
Поплавок дернулся и медленно поплыл к краю лунки. После подсечки еще одна красноглазая красавица запрыгала на льду.
- Однако, опять на крючок, а мормышку сегодня не хочет. Да и клюет на мотыля слабовато, зря не сварил «звездочек», - подумал рыбак.
Последние годы он значительно реже стал бывать на Море, тяжеловато стало добираться. Очень редко стали встречаться в вагоне знакомые лица. Время здорово проредило ряды знакомых коллег по увлечению, но Сергеич не сдавался. Иногда буквально, заставлял себя собраться и ехать на рыбалку и приехав на лед ни разу об этом не пожалел.
- Буду ездить, пока ноги держат, - говорил он себе.
Поймав еще несколько рыбешек, он глянул на часы.
- Скоро два, надо собираться и топать на электричку. Кот Оникс уловом будет доволен, не придется покупать ему салаку. Что-ж, спасибо, любимое Море, за рыбалку. На следующей может больше поймаю. А будет ли она? – подумал старик, сматывая удочки…

Smooth, спасибо за Ваши рассказы.

Условный рефлекс.

Мой отец, Гладкий Георгий Васильевич, был доцентом кафедры зоологии БГУ. Здесь я не буду пересказывать его биографию, хотя она очень насыщена событиями и интересна. Его воспоминания, записанные им самим в конце жизни в несколько общих тетрадей, достойны внимания широкого круга людей, знавших его и в будущем при наличии времени, попробую сделать их доступными. Основные биографические сведения о нем есть на сайте БГУ о его выпускниках и сотрудниках, но сейчас я коснусь только одного аспекта трудовой деятельности отца.
Руководство подготовкой дипломных работ выпускников биофака – задача, которую приходилось решать отцу ежегодно. Он специализировался на ихтиологии, соответственно и темы дипломных были о рыбах. Ну и как студентке, (а девушек на факультете было подавляющее большинство), набрать материал для последующей обработки, анализа и изложения результатов в дипломной работе? Одно дело на Нарочи: шла студентка с бумагой из БГУ на Нарочанский рыбзавод и отбирала материал из уловов, доставленных с озер Нарочанской группы, а как быть с водоемами, где нет рыбхозов? Самой ловить рыбку? Конечно, большинству студентов это было не под силу. Приходилось отцу эту задачу по набору материала брать на себя. Сперва он пробовал привлекать к этой работе самих дипломников, но толку не было – большинство видело сеть впервые в жизни, обращаться с нею не умели и он перестал брать их на выезды.
В 1976 году отец приобрел «Жигули», что значительно упростило вопрос доступности водоемов. К этому времени ему уже было за шестьдесят, самому ставить сети тяжеловато и он, зная мое увлечение рыбалкой, начал привлекать меня к выездам по выходным, а в дальнейшем я стал основным рыбаком. Никто другой не мог поставить сети лучше меня. Ежегодно, до начала лета отец запасался разрешением на научный лов рыбы – гербовой бумагой с множеством синих печатей и согласований министерств и главков, позволяющей ловить рыбу сетями, то есть, с отступлением от действующего законодательства. Для лова у нас была лещевка – трехстенная «путанка» с крупной ячеей, высотой метра два и длиной семьдесят метров, «путанка» поменьше и по длине и по размеру ячеи и несколько «жаберниц»- одностенок для ловли плотвы и другой более мелкой рыбы. Этих сетей обычно хватало для отлова 15 – 20 килограммов рыбы за выезд, редко попадалось больше, а больше и не надо было, слишком много с нею возни. Моей задачей являлся лов: выбор места, постановка и снятие сетей, выборка из них рыбы, приведение сетей в порядок после лова, а задачей отца отбор и обработка материала: замеры длины и других параметров каждой особи, взвешивание, отбор чешуи в бумажный пакетик, определение пола, что предполагало вскрытие брюшной полости, запись всех этих данных в журнал. В общем, работы хватало, вдвоем не справиться и я брал кого-нибудь из друзей на помощь – грести в лодке, выбирать рыбу из сетей, собирать дрова для костра, записывать в журнал данные, которые отец диктовал. С резиновой лодки сети ставить неудобно, особенно громадную лещевку, поэтому приехав на водоем, первым делом ехали в ближайшую деревню на берегу за деревянной лодкой, хозяину которой платили трешку за ее эксплуатацию. Редкий хозяин лодки, узнав для чего она нам и что это совершенно законно, не попросился поучаствовать в такой рыбалке тем более, что отец у костра обычно наливал всем участникам по рюмке ректификата, который местные называли «чорт».
Одним из основных водоемов, требующих ихтиологического изучения в те годы, было недавно построенное и заполненное Вилейское водохранилище, данных о видовом составе рыб, численности их популяций и динамике развития которого не было, так как водоем был совершенно новый. Эти сведения нужны были в первую очередь отцу, как ихтиологу и в дальнейшем легли в основу его научных статей и печатных работ, а во вторую очередь дипломникам. Вот его то мы и облавливали в течение ряда лет в самых разных местах: возле Сосенки, Рабуни, Матчиц, Чижевичей, рыбозаградителя, в верховьях, везде, куда могли пролезть по бездорожью наши «Жигули». Молва о нас разнеслась по всем окрестным деревням и местные рыбаки считали за честь порыбачить с «профессором» - так они называли отца.
Однажды мы решили порыбачить возле Рабуни, заехали в деревню, договорились насчет лодки, что ее за трояк пригонит к кладбищу на полуострове местный житель Николай, а сами поехали туда разбивать лагерь и готовиться к рыбалке с ночевкой. Были мы втроем: отец, мой товарищ и я. Николай, пригнавший лодку тоже остался с нами добровольным помощником. Все складывалось удачно – погода хорошая, русло подходит близко к берегу и я удачно выставил лещевку и вторую «путанку» на глубине, а "жаберницы" на бровке. Поставили палатку, посидели у костра, перекусили, хлебнув по глотку «чорта» и Николай ушел домой спать, сказав, что на рассвете придет помочь и затем забрать лодку.
На рассвете, с приходом Николая, я снял сети, в которые набилось много леща до килограмма весом и в одностенки плотвы. Другой рыбы почти не было. Доставив улов на берег, мы втроем стали вынимать рыбу из сетей. Работа эта долгая и нудная. Бывает рыба так перекрутит дель с режью, что с одной возишься несколько минут, чтобы достать. Отец, как всегда, застелив клеенкой крышку багажника машины, устроил себе рабочий стол и приступил к замерам и отбору материала. Все это хорошо просматривалось с воды, так как мы перебирали сети на песчаном пляже, чтобы сучки и травинки не цеплялись за дель.
Вдруг наш Николай, ни слова не говоря, все бросил и со всех ног помчался в прибрежные кусты. Не поняв вначале чего он испугался, мы обернулись к воде и увидели, что к нашему берегу на полном ходу, стелясь в глиссе по воде, мчится «Казанка». Я догадался, что человек в ней – инспектор рыбнадзора. Шел он красиво, напоминая одинокого всадника, летящего во весь опор. Полагаю, что это был психологический ход с его стороны, так как, глядя на него возникали мысли о неотвратимости наказания и невозможности скрыться. Видимо, издали высмотрев в бинокль, чем мы занимаемся, он применил эту свою коронную атаку и был удивлен почему убежал только один. Раньше разбегались все, побросав орудия лова, а эти как разбирали сети, так и продолжают.
- Что здесь происходит? – задал вопрос инспектор представившись, когда лодка ткнулась в берег и он выскочил из нее.
- Извините, руки в рыбе, - ответил отец, здороваясь. – Саша, покажи разрешение.
- Научный лов, все законно,- сказал рыбнадзор изучив досконально документ. – А почему же тогда один убежал?
- Условный рефлекс, - улыбнулся отец. – Не смог пересилить страх местный помощник.
Посмеявшись вместе с нами, инспектор залез в лодку и отбыл.
Через пару минут из кустов, не поднимая глаз, вылез Николай.
- Чего же ты убежал, ведь все законно? - спросил отец.
- А черт его знает. Как увидел, его летящим над водой, так ноги сами понесли,- смущенно ответил Коля.

Мастер – класс

На эту рыбалку я не собирался, так как накануне попал на масленичное застолье и думал после него отоспаться. Но кот Мишка, начиная с четырех утра, каждые 10 минут стал драть когтями мой диван, типа «вставай – рыбалку проспишь» и, к пяти часам мое терпение лопнуло. Глянув в окно на трубу котельной и определив, что ветер северный и довольно сильный, решил поехать на Заславское водохранилище, к островам, чтобы прикрывшись ими от холодного ветра, комфортно расположиться и провести время на льду.
К девяти утра ставки возле Лосиного острова на глубине 2 – 2,5 метра были сделаны и я приступил к созерцанию окрестностей и ловле на мормышку мелочевки. Во время этого процесса прилетела синица и пронзительным писком, смело приближаясь вплотную ко мне, потребовала угощения. От кусочка хлеба презрительно отказалась. Тогда я предложил ей на выбор все, что было у меня в пищевом контейнере и мотыля. Выбор был сделан в пользу сыра, который она сперва щипала на месте, сидя на краю контейнера, а затем, схватив кусок весом с себя, полетела в сторону острова. Силенок у нее хватило метров на двадцать полета, не удержала «заявленный» вес и сыр упал в снег. Потом она вернулась и попробовала и колбаску, и ветчинку, и мотыля – все пошло, кроме хлеба.
Наблюдая за синицей, а затем за кивком удочки, я не заметил, как параллельно моей линии ставок, но дальше от берега острова, на глубине 4 – 4,5 метров появилось еще два ряда из десятка жерлиц. «Пас» эту стайку жерлиц пожилой, довольно плотный человек, явно за шестьдесят. На удочки он не ловил и откровенно маялся от безделья, прогуливаясь по льду и подходя к рыболовам перекинуться парой слов. Дошла очередь и до меня. Подумал – сейчас этот «пастух» достанет меня своими вопросами. Впору возить с собой табличку на спину с текстом «тока пришел, на мотыля, семечками с панировкой и т.д.». Действительно, подошел, поздоровался и стал задавать стандартный в такой ситуации набор вопросов. Я нехотя отвечал, походу думая, – Хоть бы у тебя ставка загорелась. Глянул в даль – горит, о чем ему и сказал.
- Ну что, пойдем посмотрим? – предложил он мне и, не торопясь, направился в сторону зовущего флажка. Я был удивлен потому, что привык, увидев горящий флажок, «сдавать стометровку» - быстро бежать к ставке и подсекать сразу при вращении катушки.
- Почему не спешите? – спрашиваю. – Наколется ведь и выплюнет.
- Не наколется, у меня двойники.
- Поводок почувствует и бросит, - говорю.
- Нет поводка, - отвечает. – Сдвоенная леска.
Подошли к жерлице, леска не размотана, катушка не крутится.
- Бросила, - обмолвился я, а он – Постоим немного тут.
Простояли минут 5 – 8, за разговорами о былом глядя на катушку и тут она провернулась на пол оборота и опять остановилась.
- Ну вот, а ты говоришь бросила, - сказал рыбак, достал черпак и стал аккуратно разбрасывать, защищающую лунку от мороза, горку снега. А катушка тем временем, повернулась еще на пол оборота.
- Разворачивает во рту головой в глотку, - прокомментировал он, доставая из сапога багорик и укладывая его на лед справа от лунки, а катушка опять шевельнулась.
- Ну и выдержка у него, - подумал я. – Даже у меня уже адреналин попер, а он совершенно спокоен.
Наконец, минут через двадцать после сработки ставки, щука пошла, уверенно и без остановки разматывая леску. Рыбак дождался пока она смотала почти всю, взял в руки ставку, держа за катушку выбрал слабину и размашисто подсек.
- Сидит, судя по рывкам не маленькая, - и стал медленно, с периодическими остановками, выбирать леску, отдавая часть ее при сильных потяжках щуки. Длилось это «перетягивание каната» пару минут, а казалось долго. Лунка рыбаком была очищена не полностью, в ней оставалась снежная пробка. Стоя над ней, я ждал развязки – когда появится в лунке щучья голова, но первым появилось грузило, свинцовая оливка, и рыбак прекратил выборку лески, держа ее натянутой в одном положении левой рукой. В правую руку взял багорик и запустил его в лунку вслепую, прямо под снежную пробку. Малозаметное движение рукой и в ту же секунду на льду оказался великолепный экземпляр щучьей самки, навскидку килограмма на три.
- Поздравляю и спасибо, - сказал я, пожимая рыболову руку.
- А за что спасибо?
- За мастер-класс. Давно не видел такой красивой работы, - ответил я, пробуя заглянуть щуке в пасть. Живец был в глотке, а крюк почти в желудке, сдвоенная леска целая.
- Часто ли бывает обрез лески зубами?
- Бывает, конечно, на десяток пойманных одна обрежет, но зато редко бросает, - улыбнулся мастер.
На этом мы расстались, я вернулся к своим ставкам, посидел над лункой еще пару часов, дергая окушков и плотвиц, обдумывая и анализируя увиденное и собственный опыт. Щук в тот день я не поймал, но рыбалкой остался доволен. Она состоялась благодаря коту Мишке.
Конечно, такой способ ловли на жерлицы приемлем на крупном, глубоком водоеме, типа Нарочи, Мяделя, Свири, Лепельских и Ушачских озер, где на акватории нет трости и закоряженности, куда может забиться щука после поклевки. Если же ловить на небольших, заросших прудах или закоряженных реках и старицах, а так же при ловле вплотную к стене трости, то, все-таки, лучше использовать тройник и «сдавать стометровку» при каждой поклевке, не дожидаясь полной размотки лески и пока щука залезет в дебри, откуда, чаще всего, ее уже не выдерешь, а еще и снасть оборвешь.
Сдвоенная леска хороша во второй половине зимы, при слабой активности щуки, к тому же, застежки на заводских поводках имеют свойство расстегиваться при вываживании рыбы в последний момент, что ведет к досадной ее потере.
Тройник, бесспорно, зацепистее двойника и при ловле на ставки накоротке он предпочтительнее. Не раз у меня были случаи выдергивания, изрезанного в лапшу, живца из щучьей пасти при использовании двойника. С тройником это бывает редко.
Вот я и приблизился к возрасту рыбака, когда-то давно показавшего мне мастер-класс, не могу уже бегать «стометровки», поэтому в арсенале у меня появились жерлицы с двойниками со сдвоенной леской.

Воскресенье.
1
Николай Петрович любил выходные, да не то, что любил, он ими жил. Работая чиновником в одной из организаций в Минске и постоянно имея контакт с людьми, которые шли к нему со своими заботами и проблемами, он настолько уставал от общения с ними, что к концу недели не мог дождаться выходных. Не хотелось никого видеть, ни с кем общаться, а не терпелось уединиться, заняться любимыми увлечениями – рыбалкой, охотой, летом велопрогулками, зимой ходьбой на лыжах. Для этих целей и с учетом приближающейся пенсии пару лет назад был приобретен домик на краю деревни в сотне километров от столицы. Петрович любил свою дачу, называл ее «Приют уединения» и практически каждый выходной сюда наведывался. Жену его дача интересовала только в весенне – летний период, когда можно было заниматься огородом и когда появлялись в деревне другие дачницы – подруги, с которыми она с удовольствием общалась. А Петрович на даче никогда не скучал. Всегда находилась работа на участке: обрезка сада, перекопка земли, строительство парников, заготовка дров. Последнюю из названных работ он очень любил и делал ее вручную, как царь Николай II, хотя давно мог себе позволить прикупить бензо или электропилу, считая физические нагрузки при пилке и колке дров полезными для сердца. С сердцем у него были проблемы…
Так и в эти выходные он не остался в Минске, несмотря на то, что «Даниэлла» подсыпала снежку, а в субботу приехал на дачу. Не спеша затопил печку – шведку, заготовленными заранее сухими смоляными лучинами – «растопками», подложил ольховых дров, почистил от снега дорожки на участке. Перекусил, хлебнув пару глотков коньяка из заправленной еще в Минске металлической фляжки. Затем распилил, поколол и сложил дрова на несколько протопок и стало смеркаться. Долог зимний вечер, но слава Богу, телевизор работает, да и почитать есть что. С появлением дачи сюда переехала половина домашней библиотеки. Встал вопрос – что делать завтра? Не прошвырнуться ли по полям и колкам с ружьишком, а вдруг зайчик подвернется? С этой мыслью и заснул под бурчание телевизора.
Наутро Петрович поднялся еще затемно, попил кофейку, сложил свою «пукалку» 16 калибра и высунул нос во двор. Глубоко вдохнув воздух, он почувствовал, как прихватывает морозом волоски в носу.
- Не слабый мороз, - сказал вслух Петрович и подошел к градуснику, укрепленному на углу дома. На нем было минус 22.
- Да уж, лыжи отпадают. В такой мороз в лыжных ботинках можно без пальцев остаться. Придется идти пешком в сапогах, - с сожалением глядя на верные «Телеханы», подумал он.
Для охоты самотопом он держал резиновые сапоги на два размера больше, которые надевал на трое вязанных носков, один из которых был из собачьей шерсти. Из одежды одел термобелье, свитер, камуфляж и военный бушлат.
- Снег глубокий, ходить будет тяжело. Если теплее оденусь – буду потеть, а так будет в самый раз.
На рассвете стартовал. В планах было по дороге дойти до леса, поискать следы на его опушках, затем пройти по сжатому кукурузному полю, обследуя колки, поросшие березой и кустарником, (где же еще русаку быть, как не здесь) и накрутив 5 -7 километров, вернуться полем домой с другой стороны деревни.
Отойдя полкилометра от дома, Петрович обнаружил, что забыл взять с собою мобильник, который был на зарядке в другой комнате.
- Не повезет, если вернусь, - мелькнула мысль и не пошел назад.
На опушках заячьих следов было мало.
- Снег глубокий – отлеживаются, - подумал Петрович, направляясь в поле. – По колено насыпало, конец засухе.
Двигаясь к ближайшему колку почувствовал, что каждый следующий шаг дается все тяжелее, уже и спина взмокла и голова под шапкой, появилась одышка, но отступать не хотелось – надо же хоть пару колков проверить. Упорно шел вперед, пока не потемнело в глазах и ноги стали ватными.
- Что за хрень,- подумал Петрович хватаясь за пульс. Сердце трепыхалось, словно раненая птица, без всякого ритма с ужасающей частотой.
- Мерцалка… Как некстати… А где же таблетки? Таблетки дома в кошельке... Похоже, конец,- подумал Петрович, теряя сознание…

2

Владимир Иванович не любил выходные. Он любил свою работу лесника, лес с его обитателями и чувствовал в нем себя хозяином. Знал свой обход досконально, где какие проблемы с лесом, где типограф попортил ели, где ветром завалило деревья, где снегопадом обломало верхушки, где тропы беляков и косуль, где ягодники и грибные места.
А что дома в выходной? Сварливая жена, телевизор и диван – тренажер для живота.
- Куда девалась та ласковая, нежная Маша, которую полюбил тридцать лет назад? Теперь все не по ней, к мелочам цепляется, постоянные упреки и замечания. Вот и в этот выходной дети из города не приехали, не привезли внука Сашку, опять сидеть в четырех стенах и слушать «вынос мозга», - думал еще лежа в постели, Иваныч в воскресенье утром.
- Говорят, что в Сосне видели самовольные порубки, надо бы пойти посмотреть, - сказал он жене за чаем.
- Тебе что, рабочих дней не хватает лесом заниматься? Займись в выходной домом и хозяйством. Скотина не ухожена… Лишь бы из дому вон.
Добросовестно выполнив указания жены, ближе к обеду Иваныч натянул бушлат, шапку с лесной кокардой, валенки, свиснул Душмана – черную собаку, похожую на лайку и вышел за ворота. Никаких порубок в Сосне не было, выдумал он это, что бы дома не сидеть, но пошел почему-то именно в Сосну – так назывался редкий сосновый лес на песчанике. Выйдя на опушку, заметил человеческий след, совсем свежий, сегодняшний.
- Кто это интересно, здесь шастает по такому морозу, - задал он себе вопрос и пошел дальше, пересекая эти следы. – Похоже охотник - следы рассматривал. Надо будет посмотреть куда он дальше пошел.
Душман весело бегал по пушистому снегу, видно было, что он наслаждается прогулкой с хозяином – рот растягивала собачья улыбка.
- А еще говорят, что звери лишены эмоций. Дурачье…,- думал Иваныч, глядя на собаку и у самого настроение поправилось, лицо разгладилось, промелькнула улыбка. День был ясный, солнечный, мороз чуть спал, но был явно ниже минус 15.
- Лес в такую погоду просто волшебный, как в нем хорошо, - с такими мыслями в очередной раз выйдя на след человека на опушке леса, Иваныч, по его направлению через поле к колкам, окончательно определил, что это охотник. Никто другой по полю ходить не будет, нет смысла. Душман, отбежавший довольно далеко, вдруг остановился и пристально уставился в одну точку. Зрение у лаек очень хорошее, а что Душман лайка, пусть не чистопородная, Иваныч не сомневался. Приглядевшись, он тоже заметил что-то темное на белом снегу среди поля, а здесь на кукурузном поле всегда было ровное место.
- Может подранок лег, надо посмотреть,- мелькнула мысль и он двинулся к этой темной точке. Поняв без слов намерения хозяина, Душман рванул бегом по снегу туда же. Через пару минут он уже был на месте, послышался лай. Иваныч, ускорив шаг, обратил внимание, что утренний след человека ведет туда же и недоброе чувство всколыхнулось в душе…
- Труп, - подумал лесник, глядя на неподвижно лежащее на снегу, тело с бледным, почти белым лицом. – Это же дачник из нашей деревни. И что теперь делать? Надо проверить пульс.
Дотронувшись до ледяного запястья охотника своею рукой, лесник не ожидал что-то нащупать, но пульс, хоть и слабенький, был.
- Слава Богу, живой, надо спасать,- Иваныч встряхнул человека и тот открыл глаза.
- Помоги, - прошептали замерзшие губы. В горячке лесник схватил охотника за бушлат и попробовал взвалить его себе на спину. Это получилось. Удалось и сделать пару сотен шагов по полю в сторону деревни, но этот порыв вытянул из лесника все силы и они оба рухнули в снег.
- Так дело не пойдет, я сейчас тоже трупом лягу, - задыхаясь, прошептал сквозь зубы лесник. Отдышавшись, вспомнил, что уходя из дому сунул в карман мобильник, достал его и набрал 103. Связь работала нормально и девушка, записав со слов Иваныча что и где случилось, коротко сказала. – Держитесь, выезжаем.
- Минут за тридцать приедут, - прикинул лесник, надевая свои рукавицы на ледяные руки охотника. Тот опять открыл глаза и прошептал – Я ни рук, ни ног не чувствую.
- Это не беда, главное, что живой. Потерпи, помощь уже близко.
- Спасибо, что не прошел мимо, не бросил.
- Как я мог пройти мимо? Тут животное жалеешь, а ты же человек.
Со стороны деревни появилась темная точка и стала быстро увеличиваться в размерах. Это, вырвавшись с дороги на простор заснеженного поля, гребя двумя ведущими мостами, на полном газу разметая в стороны вихри снега, мчался УАЗик скорой помощи.