Путешествия по Синеокой

Усадьба Малиновских, Ушачский район, август 2007.



Фотграфии внутри:
http://www.globus.tut.by/cherepovsc/mhouse_gallery.htm
Кто такой Малиновский не знаю.

Doktir Alex
У меня в 3-х км от Мосара дом, так я по суботам вожу гостей в этот костел на вечера органной музыки. Ксенз Булька стал как-то человеком года в РБ. Костел еще кличут-Белорусский Версаль и считается чуть-ли ни высшим в Европе по ландшафту. Особенно там красиво в августе, когда цветут лотосы.

Вспомнилось.. апрель 2007

Ушачка перед озером Тартак...

Озеро Тартак...

Полозно.. (на 15-ом месте среди самых глубоких озер РБ, глубина - 32,5, площадь всего 0,15км2)

Ручей между оз. Полозно и оз. Церковище.

Недалеко от деревни Церковище, около дороги, которая ведет в деревню Замошье, еще в начале 20-го века рос огромный дуб, из под которого вытекала криница. Вода считалась целебной и люди ходили сюда лечить глаза, а в дупло складывали жертвоприношения – плату за лечение. В 1923 году, во время борьбы с религией, дуб был сожжен, но местные жители продолжали ходить на это святое место. (Информация из районной газеты «Патриот»)
Озеро Церковище..

Озеро Замошье.. (глубина 30,7м)

Бывшая мельница..

***

!!!

Могу только позавидовать такому соседству!

Был тут на выходных.
Советская Белоруссия №27 (21937), Четверг 12 февраля 2004 года
Единоличник из Сомовки
ГРАДЮШКО Александр
Я давно знал, что на Витебщине, где-то в лесной глухомани, живет одинокий человек. Ни жены, ни детей. Один-одинешенек. И все как-то не было времени подъехать к нему. А тут еще навалило снега, ударили морозы...

Как он теперь там, в снежном плену, в леденящем душу холоде? Подумал об этом - и словно ветром выдуло меня из редакционного кабинета. Выписываю командировку и еду в Ушачский район.

Первая попытка оказалась пыткой

- До Сомовки вы не доедете, - предупредили меня работники районного потребительского общества. - Наша автолавка доходит только до Подъязно. А там еще километра два надо пешком идти. Вообще-то и дороги туда нет. Лесники всю землю перерыли и на месте Сомовки посадили лес.

- Вот так дела! А как же Дмитрий Яковлевич Дук? Он ведь там один живет. Для него товары не завозите?

- Он летом на велосипеде к автолавке в Подъязно подъезжает, а зимой на лыжах через озеро туда добирается.

Лыж у нас не было. Тем не менее с бывшим председателем Кубличского сельсовета, хорошо знающим здешние края, Александром Егоровичем Кухто берем курс на Сомовку, которая официально как деревня ни в каких документах не значится.

До Подъязно на "уазике" добрались без проблем. Дальше ехать пожилой водитель отказался наотрез: "Засяду, кто тогда меня вытащит?" Никакие уговоры Александра Егоровича не помогли. Что делать? Вся надежда теперь на лошадь, она-то должна везде пройти.

Бредем с Кухто по глубокому снегу к пенсионеру Василию Ивановичу Лабенку. Он единственный в соседней деревне Голодушье держит на своем подворье лошаденку.

- О-о, не! Не вытащит она нас из этого снега, только сани поломаем и скотину измучаем, - замахал руками хозяин дома. - Если бы трактор шел впереди - другое дело. Можно было бы и на лыжах попробовать, но у кого их теперь найдешь? В деревне молодежи нет, одни старики живут.

- А вам и добираться до Мити не надо. Сегодня в 12 часов в Подъязно приедет автолавка, он к ней и подойдет, - вселила надежду на встречу жена Василия Ивановича - Клавдия Федосовна.

...Ждать оставалось часа полтора. И чтобы не терять времени, я вышел из дома Лабенков и решил опробовать путь "на своих двоих". Сразу же за деревней, где кончились собачьи следы, рухнул в такую снежную бездну, что пора было кричать о помощи... Да, без трактора к Дуку не доберемся.

Отогревшись в доме Лабенков (на улице минус 16), вместе с пенсионерами, пришедшими сюда узнать, кто это к ним прибыл, идем в Подъязно встречать автолавку. Она обычно останавливается возле разрушенной школы, в которой когда-то учился и Митя (так Дмитрия Яковлевича Дука, человека-одиночку, зовут местные жители).

Пришли к 12 часам 8 пенсионеров. Автолавки (официально - магазина на колесах) нет. Минут через сорок она появилась. Пенсионеры отоварились и разошлись по домам. Машина уехала. Дук не прибыл. Клавдия Федосовна забеспокоилась: "Что случилось? Может, заболел? Может, еще что? Как же он теперь без хлеба?"

По дороге в Ушачи мне не давали покоя эти вопросы. И хотя срок командировки истекал, я не мог не выполнить редакционное задание. Решил заночевать в районе, чтобы завтра, не глядя на бездорожье, добраться до таинственного уголка леса, где живет человек-одиночка Дмитрий Яковлевич Дук.

Путь-дорожка

- Не доехали? - встревожился утром следующего дня председатель райисполкома Константин Анатольевич Почепко. - Как же так? А вдруг что-то случилось с человеком? Сейчас все организуем.

И тут же снял телефонную трубку

: - Немедленно пошлите в Подъязно грейдер, пусть расчистит дорогу до Сомовки. Если нужно, найдите трактор, лошадь... Потребуются лыжи - возьмите их в школе... А вы, Дмитрий Георгиевич, соберите коробку продуктов: хлеб, муку, крупу, макароны, сахар. Возьмите с собой, чтобы человек не голодал там...

Последнее указание, как я понял, адресовывалось председателю райпо Баранову. С ним, а также все с тем же Кухто снова едем в Сомовку. До Подъязно дорога чище вчерашней - виден след грейдера. Дальше он идет к деревне Голодушье и спускается к небольшой речушке.

Что здесь творилось, можно лишь догадываться: лед проломан, берега изрезаны колесами трактора, грейдерная лопата опрокинута, самого трактора нигде не видно. Судя по следу на том берегу, он все же прокладывал дорогу до Сомовки. Значит, надо ехать.

Василий Иванович Лабенок на этот раз без лишних слов запрягает лошадь, бросает в сани пару охапок соломы, Клавдия Федосовна укрывает меня какими-то одежками (чтобы не замерзли ноги: без валенок ведь в деревне зимой не ходят), и мы едем к Мите.

У разломанной реки лошадь встала на дыбы: видимо, испугалась черного дна. Благо не глубоко - переедем. Неопытный извозчик стал бы стегать мерина кнутом, и тот бы опрокинул нас в ледяную воду. Василий Иванович спрыгнул с саней, подошел к лошади, погладил ее и, что-то приговаривая, подвел к берегу: сани медленно поползли в воду.

По торчащим из-под снега макушкам молоденьких сосенок догадываюсь - мы приближаемся к Сомовке. Но почему-то не видно домов с заколоченными окнами, не слышно лая собак.

- До войны на этом месте была деревня, - рассказывает под скрип полозьев Василий Иванович. - Я сюда ходил к своей Клавдии, а потом мы поженились и она переехала ко мне в Голодушье. Во время войны здесь находился партизанский госпиталь, немцы узнали об этом и сожгли деревню. Чудом уцелели лишь 4 дома. Кто-то 3 купил и вывез отсюда, а один, в котором живет Митя, остался. Так он и стоит на изгибе леса. Сейчас его увидите. На месте сожженной фашистами деревни никто памятник не ставил, земля зарастала кустарником, а недавно лесники распахали ее и посадили вот этот молодой лесок.

Накувыркавшись вдоволь по дороге, мы угодили, видимо, в какую-то яму, и лошадь, выбившись из сил, дальше не пошла. Метров сто пришлось преодолевать кто как мог.

...Дмитрий Яковлевич Дук стоял у калитки своего дома и, не шелохнувшись, рассматривал приближающихся к нему незваных гостей.

Отшельник или одиночка?

Мне представлялся этакий сухонький ворчливый старичок, разуверившийся во всем и вся, уехавший подальше от людей в лесную глухомань. На самом же деле...

Передо мной стоял крепко сложенный сельский мужик с пунцовыми щеками, веселым взглядом, теплой улыбкой. Словно только что вышел из бани. "Ничего себе отшельник, - подумал я. - А может, это не он?"

- Как поживаешь, Митя? - своим вопросом развеял мои сомнения Александр Егорович Кухто.

- Лучше всех! - оптимистично ответил Дук. - Посмотрите, какая красота. Лес, речка, озеро. А тишина... Мороз крепчает - слышу. Где еще вы найдете такой уголок?

Этот вопрос, как я понял, адресовался мне - городскому жителю. Кухто и Лабенка, выросших и живущих в деревне, вряд ли чем удивишь.

Прежде чем зайти в дом (добротный, красивый, со вкусом выкрашенный), я обратил внимание на идеальный порядок. Дорожки очищены от снега, подметены. Березовые дрова (чурка в чурку) аккуратно уложены возле стены под самую крышу.

В доме тепло, уютно. Диван и кровать прибраны по-хозяйски. Пол чистый, на подоконниках цветы. Окна украшают цветные занавески. В углу под рушниками - иконы. На стенах - фотографии в рамочках.

- Это отец, Яков Егорович, - поясняет хозяин дома. - Лесником всю жизнь работал, 5 лет как умер, было ему 87. А это мать, Ольга Никифоровна. Через год после отца умерла и она. Прожила 81 год, работала на разных работах в совхозе. В этой рамочке родные братья Виктор и Анатолий. Оба подорвались на мине, когда пасли коров. Одному было 12 лет, другому - 10. Мне в то время исполнилось 5...

- Сколько же вам годков, если не секрет?

- Какой тут секрет! 1 марта исполнится 55.

- Не вижу на фотографиях рядом с вами жены, детей...

- Их у меня нет. И не было.

Жена - не рукавица, за пояс не заткнешь

- Если честно говорить, почему я до сих пор не женат, то история была такая. Как и все наши деревенские хлопцы, ходил на танцы, провожал девушек, влюблялся... Ну и не последним же в деревне кавалером был - влюблялись и в меня. Не пьяница, не хулиган, не бездельник, выучился на шофера, тракториста, работал не хуже других, зарабатывал неплохие деньги. Начальство хвалило. Подошло время жениться - привел невесту домой на смотрины матери. Почему-то она не понравилась ей. Через какое-то время привел другую - опять не та! Третью - нет! Четвертую, пятую... Выбор был большой. Но мать не давала согласия. А когда она умерла, к тому времени мои девчата уже повыходили замуж, нарожали детей. У них сейчас свои семьи.

- И не могли вы маму убедить, что вам нужно создавать свою семью?

- Не мог. Я послушным был и делал все, что она говорила. Хотел было однажды уйти в примаки, но пожалел маму, она же здесь в лесу одна останется...

- Умерла мама. Вы остались один. Вам было тогда 50...

- В 50 труднее создавать семью. Стал присматриваться к женщинам в округе - не подходят. Полистал журналы с объявлениями - ничего нет. Двоюродная сестра пригласила меня в Минск, познакомила с подругой. Понравилась она мне. Предложил ей поехать в Сомовку - не захотела. Говорит, оставайся в Минске.

- Дмитрий Яковлевич, так это же тот самый случай...

- Э-э, нет. Не надо мне такое счастье. Город есть город. Я не привык к такой жизни. У вас там, в Минске, не успеешь на улицу выйти, как машины уже на плечи лезут. А тут ти-ши-на! И птицы поют... Представляете?

- Свою бы машину купили с женой.

- Еще чего! Техники в городе полно всякой, дышать нечем. А в Сомовке воздух смолой пахнет, травами. О-о-о, какая благодать здесь! Приезжайте летом: грибочки тут, ягодки. Правда, комары есть, но они в хату не лезут.

- На здоровье не жалуетесь?

- Думаете, жених хворый? Слава Богу, никогда ничем не болел. Один раз только попал в больницу по глупости - чем-то отравился.

- Как насчет алкоголя?

- Не могу сказать, что совсем непьющий, но когда угощают, если заработаю у кого на 100 граммов, - не отказываюсь: надо же иногда организм почистить.

- Как Новый год встречали?

- Один. Вот здесь, дома. В 10 часов по московскому времени чарочку пропустил - стало весело, потом в 12 ночи еще одну - еще веселей. Больше не пил. До утра смотрел телевизор.

- Чем не жених вы, Дмитрий Яковлевич?

- А я думаю, к чему такие вопросы. Хотите мой адресок невестам сообщить? Не надо. Привык я к одиночной жизни. Один и буду жить. Никаких проблем. А то начнется: где был, почему поздно пришел? Не то сделал, не там положил... Не надо мне все это. Одному лучше.

Хочется работать!

- Вы были шофером, трактористом. А последние 3 года - безработный. Что случилось?

- Машинный двор совхоза "Кубличи", в котором я работал, находится в 18 километрах от моего дома. Представляете, сколько нужно сжечь солярки на дорогу. А сейчас вы знаете, какое положение в сельском хозяйстве - горючего нет на такие разъезды механизаторов. Для совхоза невыгодно - ну от моих услуг и отказались. Земля, которую раньше пахал, стала зарастать кустарником, лесники вот посадили лес впритык к моему дому.

- Работа, словно вода из реки, ушла, а вы оказались на песчаном дне вроде бы как никому ненужный?

- Почему ненужный? Пенсионерам помогаю в соседних деревнях: кому огород обработать, кому урожай убрать, кому дров напилить-расколоть, кому сена заготовить... Стожок вон за сараем стоит (накосил в лесу), по весне продам - деньги будут!

- Поденщина дорого стоит?

- Я цены не устанавливаю. Кто что даст - тем и доволен, мне - одному - много не надо. Вот трехлитровик капусты квашеной заработал на дровах. Картошку выращиваю сам. Иногда кто-нибудь кусочек сала даст. Некоторые деньгами рассчитываются: тогда я могу купить немного колбасы, тушенки.

- Вам много денег надо, чтобы прожить?

- Иногда пятерки хватает на 2 месяца.

- А как силы покинут? Надо ж и о пенсии подумать...

- Ну до пенсии мне далеко. Надо ждать 5 лет. А вот если бы пару годиков еще поработал на тракторе, тогда бы мог получать механизаторскую пенсию: для этого требуется 20 лет стажа, а у меня 18, хотя общий трудовой стаж где-то 25 - 26 лет. Ничего не поделаешь - закон.

- Уже прикидывали, сколько заработали на старость?

- Ай, дадут тысяч 40, с меня и хватит.

У Дмитрия Яковлевича проблема - чем себя занять с утра до вечера (заработки "на стороне" не всегда ведь бывают). Понятное дело, свободное время не ограничено - сам себе хозяин. Поддерживает порядок в доме и возле него, перечитывает старые книги и газеты (новые не за что покупать), изредка пишет письма двоюродной сестре Тамаре, которая живет в Минске, слушает радио, смотрит телевизор. Такая вот "курортная" жизнь в безлюдной глухомани (за 25 километров от райцентра) у безработного крестьянина Дмитрия Дука.

Вспоминает, правда, одну историю. Летом Дук поехал на велосипеде в соседнюю деревню помочь пенсионерке заготовить сено. Возвращается вечером домой и не верит своим глазам: окно выставлено, в стене зияет проем. Неужели воры? Как они сюда добрались? Что могли взять? И у кого? Нашли богача...

- Взяли из шкафа поношенные рубашки, свитер, пылесос, ружье, - с дрожью в голосе говорит Дмитрий Яковлевич. - Больше брать было нечего, осталось всякое старье. Заявил я в милицию, прибыли следователь, участковый. Опросили меня, записали все. А толку? Прошло два года - воров не нашли.

- В деревне Гомылево вытянули из сарая 8 овец за два раза у одного и того же человека, - вспомнил Василий Иванович Лабенок. - И тоже воры не найдены. Боятся одинокие пенсионеры в деревнях всяких проходимцев. Вы там напишите, что властям что-то с этим делать надо...

Соглашаюсь. Не раз приходилось мне слышать такие разговоры и в других местах...

* * *

За окном начало темнеть, и Василий Иванович Лабенок поторопил меня

: - Может, поедем? А то темно станет совсем, с дороги собьемся.

Попрощались. На обратном пути все молчали. Лишь однажды не выдержали мои спутники.

- Я бы не жил один. Жутковато, - вполголоса вздохнул Кухто.

- А куда денешься? Видимо, судьба у Мити такая, - заметил Лабенок.

Подумалось: "Да, у каждого своя жизнь. Но земля одна у нас. Поэтому нам надо друг дружки держаться..."
Фотографии..

----

----

----

!!!

Интересная статья:



БЕЛОРУССКОЕ МОРЕ

Вадим ДЕРУЖИНСКИЙ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

Еще несколько столетий назад на юге Беларуси, на месте нынешнего Полесья, находилось большое море, о существовании которого говорят древние карты, хроники и археологические находки.


ФАКТЫ

Первое упоминание об этом Белорусском море сделал Геродот еще 2500 лет назад. Он писал, что на территории нашего современного Полесья расположено большое озеро или море. Сегодня историки условно называют это море – морем Геродота, но правильнее, наверно, называть его Белорусским морем – ибо оно располагалось на территории нынешней Беларуси.

Историки Крашевский и Киркор когда-то писали, что крестьяне в пойме Припяти находят якоря и целые суда – на весьма большом расстоянии от реки, посреди полей. Откуда они там могли взяться?

Иосиф Игнатьевич Крашевский (1812-1887) писал в книге «Воспоминания Волыни, Полесья, Литвы» (именуя Литвой территорию нынешней Центральной и Западной Беларуси, что совершенно верно, ибо это и есть историческая Литва, а не Беларусь):

«Болота, окружающие Пинск, множество рек и речек, пересекающих край, и весенние их разливы, затопляющие огромные пространства, были, вероятно, причиною существующего и теперь предания, что некогда Черное море простиралось до самого Пинска, но какой-то могущественный князь Киевский раскопал горы и спустил задерживаемые ими воды, отчего на месте моря остались одни болота. В доказательство этого приводят якоря, находимые при обработке полей, но где эти якоря, когда и кем найдены – это неизвестно».

Адам Киркор в третьем томе «Живописной России» (1882 года издания, под общей редакцией П. Семенова-Тяныпанского, вице-председателя императорского Русского Географического общества) писал:

«Тысячелетия отделяют нас от той эпохи, когда вся долина Припяти, или так называемое Пинское Полесье, было тоже залито водою, - морем Геродота, страною вод и туманов, как ее называет Дарий Гистасл в своем походе на скифов». И далее: «Совсем другой мир представляет нам долина Припяти, это Геродотово море. Для естествоиспытателя, даже для поэта, здесь найдется такое обилие предметов для изучения, для наблюдений, какого почти невозможно встретить в других местах».

Современный исследователь темы А. Бутевич в статье в газете «Звязда» (2001, №90-91) находит доказательство существования моря Геродота на Полесье «...і ў своеасаблівым клімаце, і ў той рэдкай цеплалюбівай расліннасці, якая жыве толькі тут, і шмат у чым яшчэ, што ўласціва выключна гэтаму воднабагатаму краю».

Существование огромного озера или моря в районе Брестской области и восточнее подтверждают и средневековые карты С. Мюнстера (1540 г.), Я. Гастальди (1562), К. Вопеля (1566 г.), Г. Меркатора (1609 г.). Там оно называется Сарматским. Название, видимо, условное и происходит от общего названия Восточной Европы как Сарматии. На картах XVI века Сарматское море-озеро имеет форму подковы.

На берегах этого обширного водоема располагались Шерешево и Жировичи, из него вроде бы вытекали (или питали его?) речки Ясельда, Нарев и Лесная. На картах С. Мюнстера и К. Вопеля озеро называется «Sarmatica palus». Как считает белорусский историк Александр Ильин, «название «palus» (болото) характеризует уже тогда явную тенденцию к заболачиванию и пересыханию озера, вызванную геологическими процессами, в частности, поднятием Балтийской плиты, вследствие чего понижался уровень воды в водоёмах и речках». На карте Я. Гастальди водоём называется озером: «lago» (по-итальянски – озеро). На Радзивилловской карте ВКЛ (1613 г.) на месте озера мы видим уже подковообразное болото, в середине – местечко Берёза.

Ильин пишет: «Остатками Сарматского озера можно считать знаменитое Дикое болото (на водоразделе рек Ясельда и Нарев) и, возможно, Споровское, Белое и Чёрное озёра. На польских военных картах 30-х гг. ХХ в. пойма р. Ясельды очень заболочена, а сама река имеет несколько протоков. На наличие там Сарматского озера в древности указывает почти полное отсутствие в этом районе археологических памятников и находок кладов».

В статье «Споры Пракопія Кесарыйскага і Спорава» лингвист Ф. Климчук пишет, что современное Споровское озеро названо по древнему названию славян – споры. Это является, конечно, полной выдумкой, так как никаких славян на территории Беларуси исконно не проживало: тут жили только западные балты, и лишь редкими островками были раскинуты появившиеся в позднее время колонии славян ляхов (поляков) и полабов.

Еще один интересный нюанс: по предполагаемой береговой линии озера проходят и южные границы Литвы (XI-XII вв.), очерченные Н. Ермоловичем, и южная граница хоронима «Литва» (на основе исследований Н. Спиридонова).

На гравюре «Литва» в книге Г. Шеделя «Всемирная хроника» (XV в.) изображены города и замки на берегу озера. То есть, Литва западноевропейцам представлялась как страна на берегу Сарматского озера (моря).

Знаменитый арабский географ и картограф Ал-Идриси тоже указывает на существование Белорусского озера-моря, называя его именем «Тэрми».

КОГДА И КУДА ИСЧЕЗЛО МОРЕ?

Итак, согласно Геродоту, 2500 лет назад самым крупнейшим озером Европы (настолько большим, что оно именуется морем) было Белорусское море. Вода его, конечно, была пресной, ибо оно появилось при таянии ледников. Судя по тенденции исчезновения моря-озера, некогда оно было вообще огромным, ко времени Геродота было очень большим, к средним векам было намного крупнее озера Балатон в Венгрии, в период расцвета ВКЛ постепенно превращалось в болота. В наше время огромная часть этих болот была уже высушена, там что-то сеяли и жали, а ныне большинство этих земель брошены из-за вырождения белорусского села (в период с 1960 по 2005 годы исчезло 85% белорусских сел и хуторов). Эти земли снова стали фактически необитаемыми.

Один из наших читателей писал нам, жалуясь на совхозы, что мелиорация болот Полесья является экологическим преступлением, ибо этим уничтожается тысячелетний баланс природы, уникальная флора и фауна болот и т.д. Как видим, читатель ошибается: никаких болот тут не было еще несколько веков назад. А было море.

Почему же оно исчезло?

Александр Ильин считает, что это вызвано геологическими процессами, «в частности, поднятием Балтийской плиты, вследствие чего понижался уровень воды в водоёмах и речках».

Это, конечно, абсолютно неверно, ибо Балтийская плита поднимается медленно, ее подъем никак не может стать причиной столь быстрого исчезновения Белорусского моря.

На мой взгляд, все гораздо проще. Белорусское море образовалось в низине Полесья еще при отходе ледников – по совершенно естественным причинам: там собиралась вода с обширных окрестных территорий, и в итоге несколько тысяч лет назад тут было огромнейшее, но мелкое море. Когда ледники окончательно ушли, это море стало питаться только впадающими в него реками, а поскольку водосток был меньше испарения моря, то оно стало постепенно мелеть. Вот так оно мелело и мелело, в обмеленных частях становилось болотами – а затем высыхали и сами болота. Налицо очевидная тенденция исчезновения этих болот и без всякой их мелиорации.

Настоящие озера существуют за счет впадающих в них рек. В нашем случае это море-озеро являлось водой ледников – то есть огромной лужей в Европе, оставленной Ледниковым периодом.

Когда исчезло Белорусское море?

Как гласит легенда, «некогда Черное море простиралось до самого Пинска, но какой-то могущественный князь Киевский раскопал горы и спустил задерживаемые ими воды, отчего на месте моря остались одни болота».

Все историки дружно отмахиваются от предания – мол, вымысел народа. Но я полагаю, что просто так народ ничего не выдумывает: всегда что-то лежит в основе преданий. Что в данном случае?

«Могущественные» князья Киева существовали только в период Киевской Руси, и власть их на территории Беларуси была совсем недолгой, только около 80 лет. Полоцк очень быстро освободился от кабалы Киева и вернул свою самостоятельность и государственность. Это что касается востока Полесья. А запад Полесья в период Киевской Руси и Полоцкого Государства – им и не подчинялся: там была Ятвягия (Ятва) ятвягов (столица княжества Дорогичин). Там вообще не было никогда власти князей Киева.

А вот в период ВКЛ Брестщина входила в состав Волыни, и, предположу, под «киевским князем» тут может подразумеваться волынский князь. Кстати, на французской карте 1700 года Брест (Brest) – это город в Центральной Польше, а у нас это не Брест, а Briescie. Брестом он тогда не назывался. Вокруг Припяти не обозначено море-озеро, ибо оно уже не существовало, но всюду надписи: территория болот. Так вот наш Briescie на карте обозначен частью Волыни: юридически эти земли тогда и входили в состав Волыни, то есть, говоря сегодняшними понятиями, были украинскими.

Возможно, какой-то местный волынский князь на Брестищине в середине второго тысячелетия организовал осушение затопленных земель, вырыв какие-то каналы. Что и осталось в народной памяти. Во всяком случае, трудно себе представить, чтобы такими задачами занимались князья эпохи полоцкого Всеслава-Чарадея. В ту пору, в начале тысячелетия, для постройки каналов и для осушения земель не было ни сил, ни вообще смысла.

Историки Западной Европы упрямо указывают, что Литва была на озере-море. Взгляните, например, на гравюру XV в. из "Всемирной хроники" Г. Шеделя. Острова с крепостями, а между ними плавает большой парусник. Территориально этот рисунок относится именно к землям ныне Центральной и Западной Беларуси, ибо в тексте говорится именно о наших городах.

Интересно, что некоторые белорусские археологи считают, что Пинск был основан как портовый город большого озера – но озера, которое быстро исчезало и освобождало для жизни большие свободные территории. И именно сюда мигрировало в XIII-XIV веках несколько сот тысяч пруссов, которые до сих пор тут сохранили в селах свое национальное лицо и свой прусский язык. Белорусское море, отступая, отдавало территории для людей – крайне удобные для жизни, ибо не надо было выкорчевывать лес, а почва была весьма плодородной.

Я не думаю, что западноевропейские историки и картографы пользовались устаревшими данными, сообщая о существовании у нас Белорусского (или Сарматского, как они называли) моря в XVI веке. В веке XVII это море уже катастрофически высыхает, становясь более похожим на болото чудовищных размеров. Почему? Ответ находим у историков: XVII век был крайне жарким и сухим, постоянная засуха вызывала везде в Европе голод и пожары. Нечто аналогичное в нашей погоде мы наблюдаем и сегодня.

БЕЛОРУССКОЕ МОРЕ И ИСТОРИЯ НАРОДОВ

Существование Белорусского моря, в принципе, не особенно меняет наши основные взгляды на исторические процессы в Европе, ибо как мы считаем сегодня разделением между этносами белорусов и украинцев болота Полесья, так равно можем считать и море Полесья – суть та же.

Нынешние белорусы – это предки западных балтов, а украинцы – предки сарматов (правда, культура западных балтов доходила археологически до Киева, но все равно подавляющая часть исторической Украины – не балтийская, а сарматская или на ее востоке – финская).

В древности север моря населяли западные балты, а юг – волыняне, этнически сарматы (как это показывают нынешние исследования генофонда населения регионов). Море было крайне мелким, как и Азовское море: в среднем не более 7-10 метров в глубину. Но этого было достаточно для судоходства.

И вот здесь возникает очень интересный вопрос: а где же все-таки пролегал знаменитый путь «из варяг в греки»?

Некоторые историки-скептики (не стану называть их уважаемые имена) объясняют находки на полях Полесья якорей и судов тем, что, дескать, не было никакого Белорусского моря, а это просто был волок судов по суше – между реками. Но тогда у меня возникает встречный вопрос: а куда же волокли эти суда? Чтобы дальше плыть по болотам Полесья? И чтобы через эти болота доплыть в Днепр?

Сегодня это невозможно, но тысячу лет назад это и было кратчайшим путем.

Традиционно историки называют главным путем «из варяг в греки» маршрут, лежавший куда как восточнее: через Смоленск. Который действительно и был основан варягами Скандинавии как промежуточный пункт. Но, думаю, главный маршрут все-таки в то время проходил тут. И доказательств этому – и прямых, и косвенных – можно найти очень много. Ибо эти нынешние болота Полесья тысячу лет назад не были болотами, а были судоходны.

УТЕРЯННОЕ МОРЕ

Человеку нужна вода, ибо он рожден из воды и сам из воды состоит на три четверти. В этом плане народы, живущие внутри континента, являются обделенными. Никто даже не задумывается над простым вопросом: почему все люди стремятся в отпуск к морю, а почти все курорты – это именно морские курорты?

Есть у нас в крови тяга к большой воде. И есть ощущение усталости от жизни вне большой воды. Такова наша природа.

В этом весьма повезло Венгрии, которая имеет свое огромное озеро Балатон – и большинство венгров находят там умиротворение, не посещая морские курорты. Сегодня у Беларуси нет, конечно, такого огромного озера, но зато есть масса небольших озер, оставшихся в подавляющей массе от Ледникового периода. Из-за обилия этих озер Беларусь часто и называют синеокой.

Если бы климатические преобразования «чуть-чуть» запоздали, то сегодня мы тоже, как Венгрия, имели бы огромное море-озеро на юге Беларуси. Оно обросло бы по своему берегу коттеджами и городами-курортами, где плавают яхты и отдыхают в санаториях. А сама Беларусь была бы страной, живущей на деньги отдыхающих – коих миллионы нашлось бы с соседних стран (и Польши, и Украины, и России).

Вместо этого судьба сделала так, что море превратилось в огромные болота, куда туриста можно привлечь разве что показом древнего якоря викингов, выкопанного случайно селянином при вспашке поля. На болотах, увы, люди особо не горят желанием проводить отпуска.

Вместо Белорусского моря мы имеем сегодня совсем иное наследие Природы: Беларусь считается главной страной болот в Европе. То есть, страна-болото. Только вот что с ними, болотами, делать и как их использовать на нужды Родины – никто не знает.

Очень интересная статья, надо будет на рыбалке на припяти с металлодетектером побегать

В реконструкцию Августовского канала вложено 34 миллиарда рублей. Но инфраструктура не улучшилась.

Возвращаясь с минифеста "У костра", Vovis, Петя и я - посетили сначала замок Сапеги в Ружанах. Кто не был, обязательно сделайте это.
Поражает, как монументальностью, так и отношением к этому памятнику людей. Опускались в 1-й уровень подвалов. Там уже работают копатели, и такой срач, что хочется спросить: "Что ж вы делаете-то?" Или главные памятники вашей страны - это Владимиру Ильичу Ленину, которые вовремя красятся и ремонтируются ??? И история вашей земли началась с поднятием над ней красного флага?
Впрочем, все увидите на фото.

Смотрим дальше:

Смотрим еще дальше:

Мирский замок:

Отдельный респект и уважуха Пете за фото.
Кажись, для 13-ти лет снято не плохо.:)

...По пути с дачи, дети попросили посмотреть животных в вольере Березинского биосферного заповедника, возле Домжериц, лепельского района. Оставили машину на стоянке , и полкилометра, с удовольствием, прошли по асфальтированной дороге до вольеров со зверями. Всю дорогу перед нами, прямо под ногами, бежали трясогузки, потешно махая своими длинными хвостами. И вокруг дороги, к нашему удивлению, были не только леса, но прекрасные, чистые, почти нетронутые человеком поля... Даже пройтись по таким местам после городского гвалта - лучше любого лекарства. А уж прилечь, особенно после рыбалки с подьёмом в 4 утра...
...Зубр, конечно, зверь грозный, но углядев в руках у посетителей батон хлеба, превращается в обыкновенную ласковую мохнатую корову.[... Правда местами, железный вольер подозрительно разломан... Показывал, значит , характер...
... Больше всего, в дороге, было разговоров о медведе. Но он как раз и не впечалил - худой и голодный, далековато за ограждениями вольер, и за мелкой сеткой плоховато виден.
...Но посмотреть было на кого, даже если б этот зверь был в этих вольерах один. Благородный олень - и этим всё сказано! Рога обалденные - бархатные - красотища! И как на такое чудо кто-то охотится...
... Дикий кабан, после оленя, совершенно нас не заинтриговал...8-) ...А барсук и енотовидная собака, вообще нас проигнорировали...:(
...Окружающая вольеры природа тоже послала нам своего представителя - вот эту птаху. Похожа на овсянку, но не уверен, видел такую же лишь однажды, на берегу Лукомльского вдхр.-а.
...Были там ещё и другие звери - старый волк, и ещё более старый - лебедь. Их мы не снимали - увы, не все фотогеничны....: Но этих симпатяг-косуль, мы снимали с удовольствием...
... Выходные были завершены неожиданно и приятно. Там же, в другом конце осмотра, был и музей. Но честно говоря, не хотелось после живых животных увидеть их же чучела, и мы туда не пошли. Конечно, большим разнообразием эти вольеры не славяться, но если учесть, что вокруг заповедник, и такие же звери, где-то рядом, ходят на воле - становиться приятно, что такие места ещё есть в природе Беларуси... А кто едет по этой трассе, особенно с детьми - не поленитесь, заедьте туда, оторвите их, хоть ненадолго, от компа и телика!

Овсянок в этом году видел несколько на Медзозоле, в Докшицком районе